– Слышали, Фюзелли?
– Ладно, – сказал Фюзелли.
Вся кровь в нем внезапно закипела. Ему в первый раз приходилось исполнять работу прислуги. Не для того он поступил в армию, чтобы быть рабом какого-то проклятого лейтенантишки. А потом это против военного устава. Он пойдет сейчас к сержанту и поставит его на место. Он не намерен превращаться в лакея! Фюзелли направился к дверям палатки, обдумывая по дороге, что сказать сержанту. Но тут он заметил, что капрал кашляет в платок с выражением страдания на лице. Он повернулся и побрел в другую сторону. Если он начнет лягаться таким образом, все его дело полетит к черту. Уж лучше заткнуть глотку и перенести все. Бедняга капрал долго не протянет в таком состоянии. Нет, глупо будет испортить дело.
В восемь Фюзелли с метлой в руке, чувствуя, как внутри его волнуется и кипит глухая ярость, постучался в некрашеную дощатую дверь.
– Кто там?
– Убирать комнату, сэр, – сказал Фюзелли.
– Приходите минут через двадцать, – раздался голос лейтенанта.
– Слушаю, сэр!
Фюзелли прислонился к задней стене барака и закурил папиросу. Воздух щипал его руки, как будто их скребли теркой для орехов. Двадцать минут тянулись медленно. Отчаяние охватило его. Как одинок он был здесь, вдали от всех своих близких, затерянный в огромной машине. Он говорил себе, что никогда ничего не добьется, никогда не попадет туда, где сможет показать, на что он годен. Он чувствовал себя точно на каторге. День за днем будет одно и то же. Та же рутина, та же беспомощность. Он посмотрел на часы. Прошло двадцать пять минут. Фюзелли поднял свою метлу и направился кругом в комнату лейтенанта.
– Войдите, – небрежно сказал лейтенант.
Он был в рубашке и брился. Приятный запах мыла наполнял темную дощатую комнату, всю обстановку которой составляли три койки и несколько офицерских сундуков. Это был краснолицый молодой человек с дряблыми щеками и прямыми темными бровями. Он принял командование над ротой всего день или два назад.
«Приличный малый как будто», – подумал Фюзелли.
– Как вас зовут? – спросил лейтенант, проводя вкось по горлу своей безопасной бритвой и обращаясь к маленькому никелевому зеркальцу. Он немного заикался. Фюзелли показалось, что у него английский выговор.
– Фюзелли!
– Из итальянцев, должно быть?
– Да, – мрачно ответил Фюзелли, отодвигая от стены одну из коек.