– Ваше сиятельство, – я обернулась и приветливо улыбнулась Дренгу, остановившемуся за моей спиной.
– Ваше сиятельство, – склонила я голову. – Довольны ли вы охотой?
– Вполне, – кивнул граф. – А вы нет, судя по тому, как государь поступил со своей курткой. А между тем он пошел на кабана…
– Увольте, – подняла я руку. – Не желаю знать, как и кого зарезал Его Величество.
– Но он ведь сам мог погибнуть, – возразил Олив и усмехнулся: – Однако вы не спешите заломить руки. – Я ответила молчанием. – Стало быть, я вам рассказываю, как государь в одиночку пошел на кабана, а вы едва не зеваете. – Я вопросительно приподняла брови, и Дренг хмыкнул: – Ну, конечно, вы не видите доблести в схватке с кабаном. Чтобы вы ощутили потрясение, нужно было бы рассказать, как король бросился на штыки противника. Вы – ужасная женщина, – резюмировал фаворит.
– Отнюдь, – не согласилась я. – Но вы правы, я вижу доблесть в сражении за честь своего государства, а в убийстве кабана – лишь жестокую забаву, оценить которую смогла бы, оказавшись в шаге от голодной смерти. А потому прихоть, ставшую причиной схватки с загнанным животным и неуместной игры со смертью, назову недальновидной и безответственной. И вам бы сейчас не рассказывать мне об этом, а остановить монарха перед тем, как он решится на непростительное легкомыслие и убьется, не оставив наследника. Стыдно, ваше сиятельство.
– Опять перемываете мне кости?
К нам приблизился сам монарх. Он перевел взгляд с меня на Дренга, и тот охотно пояснил:
– Я пытался рассказать ее сиятельству о вашей схватке с кабаном, государь.
– И что же? – полюбопытствовал Ивер. – Хотя постой, я сама отгадаю. Нас отчитали?
– Возили носом, государь, будто глупых щенков, – согласно кивнул Олив. – Теперь я хочу к матушке, и чтоб непременно взяла на колени и защитила от этой злой женщины, не способной оценить отчаянной смелости.
– Пожалуй, я не стану уточнять ответа графини, – подвел итог государь.
– Я вам после всё выскажу, – разочаровала его я.
Государь взял меня под локоть и отвел в сторону. Я ответила вопросительным взглядом, и он произнес:
– Сначала поведайте, о чем вы шептались с Атленгом?
– О, сколько угодно, – усмехнулась я. – Его сиятельство ратовал за будущее Камерата.
– А, – монарх отмахнулся, – тогда неинтересно. Мне он тоже ратовал с неделю назад. Хотя любопытно… За кого ратовал? Вдруг у него уже новая кандидатура?