– Тараканий, – важно кивнула я. – Не иначе.
Мы переглянулись и рассмеялись, и интерес к министру иссяк. Ее сиятельство взяла меня под руку. Мы прошлись до музыкантов немного послушали исполнение произведения набиравшего популярность композитора. Мне он нравился, но как-то выборочно. На мой взгляд были композиторы и поинтересней. Айлид скосила на меня глаза:
– Как-то напыщенно, – тихо сказала она.
Я кивнула, дав понять, что разделяю мнение подруги, и мы покинули музыкальный уголок, где и без нас хватало слушателей. Мы неспешно побрели по кромке поляны, не стремясь присоединиться ни к одному из образовавшихся кружков. И к нам никто не спешил присоединиться. Придворные знали, когда я готова вести беседы, а когда мне хватает общества одного-двух человек, чьи имена были прекрасно известны. И сейчас, видя, что мы с графиней удаляемся от всех, несложно было сделать вывод – компания нам не нужна.
– Вам удалось получить разрешение на поездку? – спросила меня ее сиятельство.
– Не спрашивайте, Айлид, – покривилась я. – Пока упорствует.
– Государь не любит отпускать вас, – улыбнулась графиня.
– И дел у него набралось немало, – проворчала я. – Вот и выходит, что сам сопровождать меня он не может, а выпустить из своих когтей одну не желает.
– Но вы сказали, что я готова сопровождать вас в поездке?
– Сказала, разумеется, но ему необходимо не терять меня из виду.
Все-таки тяжело с ревнивцами. Это я знала по собственному опыту. О нет, государь не изводил меня подозрениями, но, чтобы чувствовать себя спокойно, желал сам наблюдать за тем, что я делаю. Ему даже не хватало того, что два гвардейца постоянно и неотступно следуют за мной, охраняя от новых нежданных приключений, а заодно от тех, кто мог увидеть во мне женщину.
– Ты расцветаешь всё ярче, и я вижу, какими взглядами тебя провожают. Меня это раздражает.
– Но я-то ни на кого не смотрю, – справедливо заметила я.
Действия это не возымело. Я даже пыталась выведать причину, отчего он полон недоверия, хотя я ни разу не дала повода в себе усомниться. Даже в ту пору, когда приходилось превозмогать неприязнь, возникшую после того, что он со мной сотворил после моего похищения. Однако прошло время, и я успокоилась, чему немало способствовали мои занятия с преподавателями, выделенными мне государем (милейшие старички, когда-то учившие и его самого). Да и не только они, но и прочие дела, которыми я теперь занималась. Но об этом чуть позже.