– Кто?
Не могу говорить, но он все чувствует и замок щелкает. Растрепанные черные волосы, дымчатые глаза усталые и смотрят из-за нахмуренных бровей, немного угловатая фигура. Он растерян лишь первый миг.
– Лесь? Что? Что случилось?
Он пропускает в коридор, машинально помогает снять куртку. Я плюхаюсь на коридорный пуф, обхватываю голову руками, и начинаю рыдать в голос.
– О нет, только не это, детка. Все так как я и говорил? Прости, малышка, я …я знал, что так будет.
От того, что он знал и предупреждал легче не делается, поэтому я набираю побольше воздуха и принимаюсь за вторую серию нервных всхлипов, с большей силой и отдачей.
– Эй, эй ну же полегче. Нам надо выпить.
Звучит, конечно, круто, но мне 17, а он всегда относится ко мне как к ребенку, поэтому Крис отводит меня на кухню, оставляет завывать как сломанную игрушку на неудобном железном стуле, а сам принимается заваривать чай, пытаясь сгладить неловкость ситуации дежурными вопросами и ненужной информацией.
– Ты как относишься к зеленому чаю? Бабушка говорила нет лучшего успокоения, и я ей верю, если честно. Хотя сам, ты знаешь, предпочитаю Хеннеси. Очень эффективен. Прости, у меня только рассыпной, я заварю прямо в кружке. Осторожней, горячий.
Он протягивает мне дымящуюся чашку. Я икаю и делаю большой глоток совсем еще не заваренного чая. Во рту тут же начинает печь.
– Я же сказал, осторожней!
В его голосе чувствуется легкое раздражение, смешанное с волнением. Но это вовсе не волнение за горячий чай. И я тут же чувствую подвох. Ну конечно же, он волнуется, как бы я не обвинила в своих злоключениях его. И если бы не колючая безнадежность внутри, наверное, я бы так и сделала, но рыдания лишили меня всех сил и все что я могу сделать, это тяжело вздохнуть. Да так, что он понимает, у меня нет желания сейчас ругаться и биться в истерике, кидая беспочвенные обвинения в его адрес.
– Сколько вы протянули?
Я молчу с минуту.
– Откуда ты знал Крис? – отвечаю я вопросом на вопрос.
– Ну детка, это было очевидно, он абсолютно обычный.
– Для тебя все обычные!
Не выдерживаю я. Но он остается непоколебимым.
– Потому что они и есть все обычные.
– Ну так и я такая же!
Пытаюсь спорить, но он пожимает плечами, всем своим видом показывая, что это не так, но дискутировать он не намерен.
– Полтора месяца. Я видела его с другой. И вообще оказалось у него была другая до этого, которая была ему важна. И с которой у них все было серьезно, и он, он, он, он не намерен ждать. Он сказал, что я ребенок, но я просто не уверена, я…а она вернулась к нему…-