Но и без этого хватало хлопот. Пальцы забегали по кнопкам телефона в бешеном темпе.
– Алло, Марат Петрович, у нас ЧП. Вы ещё не успели далеко уйти? Вот и хорошо. Я попрошу вас подойти к нашей подопечной, ей нехорошо. Я потом вам всё объясню, а сейчас очень важно, чтобы вы были рядом. Вы на машине? Тогда я пришлю человека, он поможет вам погрузить её в ваше авто. Потом вы отвезёте её к Ильичу, в платную палату. Скажете – от меня, я потом сам разберусь. Всё, не тяните время, – пальцы снова пробежались по «клаве», ещё один звонок Пиндосу. Палыч распорядился, чтобы Боксёр двигал к Петровичу в помощь, а остальные к нему.
Я не успел толком сойти с крыльца чёрного хода, как услышал чей-то торжествующий вопль: «Вот он, держи!» – и чьи-то крепкие руки обхватили меня. Я попытался было заорать, но что-то противно вжикнуло у моего бедра, и меня скрутило в жгут, а неисторгнутый крик превратился в нечленораздельное мычание. Потом меня, словно пьянчужку, поволокли по тротуару и, как тряпочного зайца в коробку, засунули в какой-то автомобиль. Когда туман в моих глазах рассеялся, чей-то ехидный голос спросил: «Ну что, очухался, голубь? А теперь колись, где тебя учили у спящих женщин сумки красть?» – Ага, сейчас, ребята, только не надо смотреть на меня вот так. Это я так героически думаю, а у самого всё аж колотится от страха. Ну ладно, помолчал, пора и дурачка включать, а то бить начнут, не разобравшись. И я завыл дурным голосом, размазывая сопли: «Дяденька! Я ничего не крал! Я батарейку в часах менять заходил. Я никаких спящих женщин не видел». И вправду ведь, я как из автобуса вышел, больше не видел ничего. Интересно, кого Шкет общипал.
– А может, я тебя ещё шокером шарахну, чтобы память нормализовать? – просипел мужик слева от меня. Я отрицательно помотал головой, реально испугавшись его угрозы. Но тут вмешался мужик в пальто.
– Погоди-ка шарахать, сдаётся мне, что мы действительно обознались немного.
– Так что, отпускать его, что ли? – вновь просипело у меня над левым ухом.
– Ну, зачем так спешить? – возразил мужик в пальто. – Вот обшмонаем и отпустим с миром. Как тебе моё предложение? – это он уже ко мне обратился, подозревает гад, догадался, что не всё здесь чисто. Вон как глазами сверкает. Вот только нет у меня ничего, и знать я ничего не знаю.