Осрамившийся поп уже собрался покинуть опозоренное им ложе, как вдруг:
«Что сделалось с детиной тут?»
Спросило привиденье.
«Лишился пылкости я муд,
Елдак в изнеможенье,
Лихой предатель изменил,
Не хочет уж яриться»,
«Почто ж, ебена мать, забыл
Ты мне в беде молиться?»
«Но кто ты?» – вскрикнул Ебаков,
Вздрогнув от удивленья.
«Твой друг, твой гений, я – Барков»,
Вещало привиденье.
Поп, поражённый страхом, как сноп, свалился к порткам привидения, которое милостиво изрекло:
«Ты видишь, – продолжил Барков,
Я вмиг тебя избавил.
Но слушай: изо всех певцов
Никто меня не славил.
Никто! Так мать же их в пизду!
Хвалы мне их не нужны!
Лишь от тебя услуги жду:
Пиши в часы досужны!
Возьми задорный мой гудок,
Играй во что попало;
Вот звонки струны, вот смычок,
Ума в тебе не мало».
И стал поэтом Ебаков,
Ебет и припевает,
Гласит везде: «Велик Барков!»
Везде затейливой пиит
Поет свои куплеты,
И всякий божий день твердит
Баркова он советы.
И бабы и хуиный пол
Дрожа ему внимали,
И даже перед ним подол
Девчонки подымали…
Начинающий поэт не случайно сделал оплошавшего попа певцом Баркова. И в его время, и позже упоминать о родоначальнике русской теневой словесности считалось неприличным. Пушкин имел на этот счёт противоположное мнение и придерживался его всю жизнь, создав ещё поэму «Гавриилиада» и сказку «Царь Никита и сорок его дочерей». Александр Сергеевич предвещал широкую известность творчеству Баркова в самом недалёком времени:
– Барков – это одно из знаменитейших лиц в русской литературе; стихотворения его в ближайшем будущем получат огромное значение. Для меня нет сомнения, что первые книги, которые выйдут без цензуры, будет полное собрание сочинений стихотворений Баркова.
Чрезвычайный эротизм Пушкина рано проявился в его отношениях к лицам противоположного пола и стал мощнейшим двигателем его поэтического дарования.
«Подруга возраста златого»
В жизни Пушкина было много женщин, любимым он посвящал стихи. Автор сборника «Я вас любил…» Н. В. Забабурова насчитала таковых сорок девять. Первой среди них стала Соня Сушкова, пробудившая в душе юного поэта осознанное любовное чувство. В проекте автобиографии Александр Сергеевич сделал важную для него пометку – «ранняя любовь».
Действительно, Саше шёл тогда шестой год, а Сонечке – пятый. Встречались они на детских танцевальных вечерах в домах князей Трубецких, Бутурлиных и в доме родителей Сони. По четвергам детей возили на балы известного танцмейстера Иогеля. Невольные (но желанные) «свидания» детей продолжались шесть лет, до отъезда подростка в Петербург. Больше они не встречались. Но «ранняя любовь» поэта не стала проходным эпизодом в его жизни. В шестнадцать лет, вспоминая детство, он писал: