– Отпустите меня! – отчаянно повторял плачущий голос, отражаясь тяжелым эхом в закрытом пространстве.
В свете факелов появилась еще одна фигура, в таком же плаще, как у поющих, отбросив огромную тень на неровные обломки скальных пород. В его крепких руках билось отчаянно сопротивляющееся детское тело. Подтащив к пруду и усадив на обломок скалы, мучитель откинул капюшон вязаной куртки, в которую был облачен ребенок. Откинувшийся капюшон, явил перед взором взрослых, заплаканное лицо мальчишки лет десяти с грязными разводами по щекам, вокруг черных и глубоких, как пучины морей, глаз, в которых плескался гнев и страх.
Голос вошедшего присоединился к хору стоящих фигур, и их голоса слились в бесконечный вой. От долгого сидения на камне у мальчишки уже онемели ноги, и к горлу подступила тошнота. Капли слез, стекавшие по красным, обветренным щекам, щекотали лицо. Хоть как-то вытереть их, мальчик попытался встать, прижимая щеку к плечу, но тут же сел, не имея опоры рукам, что были заведены за спину и закованы в наручники.
Наконец заунывное пение окончилось. Мужчины откинули капюшоны и пологи плащей, оголив головы, и широкие пояса с ножнами, из которых торчали рукоятки длинных кинжалов. Истерично выкрикивая какие-то заклинания, они выхватили кинжалы и резко провели ими по своим ладоням, смешивая багряный цвет крови с желто-красными бликами факелов на поверхности водоема.
– Да будет изменен цвет воды от живого к мертвому! – слышались взволнованные восклицания по всей пещере.
Непонимание происходящего заставило вздрагивать плечи мальчика, но тихие всхлипы остались незамеченными, как и синяки на разбитых голых коленях, и кровоподтеки от наручников на кистях затекших рук.
Недалеко от него послышался голос, пропитанный ядом:
– О! Великие Первые! Мы не заключаем с вами сделки и делаем все, без вашего ведома. Мы знаем, что ваша месть будет страшна, но мы готовы отдать себя и пять поколений наших отпрысков на проклятие и жуткие мучения. Мы отдаем силу магии без остатка, дабы потомки помнили о нашей великой миссии на Фикте!
– Да утолит свой голод Интеритум, – раболепствовал голос, пронизывающий окружающее пространство пещеры. – Не зная одеяниях наших, поглоти материю, и пусть, как в цепи, будет заточена в ней твоя сущность.
Понять и принять происходящее невозможно без великих знаний, обладание которыми дано единицам.