Мне, как молодому студенту, проходившему практику в этом месте, должно быть, очень повезло. Хотя сказать по чести, я до сих пор считаю, что не каждый практикующий врач согласится вникнуть в тайны, которые довелось не по своей воле узнать мне за столь короткий промежуток времени.
Как и любой другой студент-медик, получивший такой лакомый кусок в качестве практики, я пытался узнать больше, не ограничиваясь тем, что мне предлагают, а проявляя инициативу и делясь своими собственными выводами со старшими коллегами. Они, впрочем, не выражали недовольства в связи с этим, а лишь по-отечески ухмылялись всякий раз, когда мои не подкреплённые практическим опытом знания давали о себе знать.
К слову сказать, больные в этой клинике менялись довольно часто, нередко фигурируя с редкими диагнозами, подогревая интерес персонала.
Но по-настоящему странный случай произошёл в конце февраля 1920 года, когда в расположение лечебницы поступил молодой человек, тридцатилетнего возраста. Меня сразу же заинтересовал его случай, но в тот же день мне не удалось присутствовать на мероприятиях, которые проводили с невысоким худощавым человеком. Лишь на короткий миг я сумел заметить взгляд молодого человека, глаза которого были широко открыты. Немигающим взглядом он смотрел сквозь меня, и что-то бубнил себе под нос. Мне же больше всего припоминается та самая фраза, всплывшая в результате нашего вмешательства, которая, как выяснилось позже, стала единственной, что при жизни смог произносить этот несчастный.
Причины, по которым я решился рассекретить ту информацию, которой я владею, для меня и самого едва ли ясны. Меланхолия, присущая каждому служителю лечебницы, стоящая на страже их метального состояния не может стоять в одном ряду с чёрствостью и бессердечностью, исходя из моих собственных убеждений. А потому, как будущий медик, я старался воспитать себя в духе здорового скептицизма, оставляя за собой право на добрые помыслы.
Многое из того, что случилось с Джеймсом мне до сих пор не понятно, равно как и неясны некоторые странности, которые появились в нашей лечебнице в то же время, когда он поступил к нам. Психическое расстройство, с которым он прибыл было сложно передать на словах, или же в письменной форме. На первый взгляд казалось, что случай являл собой нечто обыденное, но здешние стены не признают будничных заболеваний.