Когда Рой записал меня в средние классы, выяснилось, что и читать, и писать я умею. С математикой поначалу не дружила, но складывать и вычитать умела, а когда среди книг в одном заброшенном доме попался учебник арифметики, дело пошло на лад. С тем, что не получалось, помогал Дин, и после наших совместных занятий с ним и Эрнесто на уроках мне было скучно. К тому же отношения с одноклассницами совершенно не складывались. Нет, первая неделя в школе была просто отличной: стайка девчонок охотно приняла меня в свою компанию, они делились секретами и попутно расспрашивали о моей семье. Вот только интересовала их не я, а Рой. Еще бы! Он был симпатичным и без девушки.
Мои отказы вмешаться в его личную жизнь – познакомить с «подругами», привести на свидание или просто передать подарки, – одноклассниц взбесили. И то, что Рой сам просил об этом, никого не волновало. Из компании меня выкинули. Какое-то время я благополучно проходила одна, ничуть не тяготясь отсутствием разговоров на перемене – мне их и дома хватало. Затем началась травля. Сначала девчонки начали подсмеиваться над моей внешностью: рыжими волосами, веснушками. Особенно их забавляла моя мальчишеская фигура: одноклассницы гордо выпячивали подросшую грудь или подчёркивали тонкую талию. Своей талией я тоже была довольна, а вот о груди ничего сказать не могла из-за отсутствия оной.
Потом стали пропадать тетради, и я забеспокоилась. Когда же в выданных учебниках появились вырванные страницы, решила ответить. Однажды чуть не подралась. Началась маленькая междоусобная война, в которой все средства хороши. Дин о войне знал, Рой – догадывался. Но я не просила о помощи, и братья не вмешивались, позволяя мне разобраться с проблемой самостоятельно.
Я вздохнула, вернувшись к домашнему заданию. Десяток вопросов по истории и нерешённая математика. Задачек было немного, и пока химера не почтила нас своим присутствием, я принялась за уроки.
Те вопросы по истории, в которых сомневалась, я оставила на утро. Всегда можно было уточнить у Дина. Из-за любопытства его альта Эрнесто, Дин прочитал кучу книг и знал, наверное, не меньше учителей. Хотя с историком нам повезло. Предмет вёл пожилой преподаватель, невысокий и круглый, как шарик, с залысиной и добродушной улыбкой, неуместно смотревшейся на изрезанном шрамами лице. Мистер Бартон побывал на войне, помнил историю до первого Прорыва и любил вставлять в скучные даты факты из реальной жизни.