Пробуждение в теплую ноябрьскую среду оказалось легким, вероятно, из-за внезапно объявленных выходных в университете, связанных с неизвестными мне техническими работами. Давно известно, что самое легкое пробуждение именно в незапланированный выходной.
Наспех выпитый кофе вновь ввернул мне рассудок и придал мне сил перед встречей с новообразовавшейся компанией, которую мы уже запланировали на сегодняшнее утро в каком-то местном café4, что был неподалеку от центра города; впрочем, об этом кафе я никогда не слышал ранее.
Сегодня всё казалось не таким, каким оно было раньше: тумба стоит не под тем углом, из-за чего образовалось свободное место между ней и стеной, куда стали падать записки, стул слишком низок, а спинка слишком высока. Пальто моего повcедневного костюма тоже отличалось некрасивым кроем, не таким, как давеча, но заострять на этом внимание не было ни времени, ни желания.
Спустя пять минут я уже был на пыльной от дорог улице. Солнце ярко светило в глаза прохожим, которые забыли надеть хоть малейший головной убор в такой жаркий день. Казалось, словно всё под моими ногами улыбалось. Люди шли мне навстречу с веселыми лицами, шагая веселой пружинистой походкой. Усталости от пешей прогулки совсем не ощущалось, напротив, я лишь наполнялся некой энергией. Чуть опоздавши, я подоспел к кафе. Из улицы через большое окно было видно Марию, которая сидела за столиком и вела, кажется, весьма оживленную беседу с Эрнестом. Я был приятно удивлён, узнав, что они смогли найти здесь друг друга без меня и начать беседу, хоть и не дождавшись моего прихода.
Как только я вошёл в заведение, Эрнест встал со стола и подошёл ко мне.
– Вы припозднились, – Эрнест товарищески пожал мою руку, – потому без вас начали. Пройдёмте к столу, Мария уже заждалась.
– Здравствуйте, Мария! Я рад вас снова видеть. Прошу прощения, что заставил вас всех ждать, – подойдя к столу, сказал я.
Эрнест решил начать дискуссию по сущности вопроса: “Что случилось пару дней назад, и что нам с этим следует делать?”
– Два дня назад, в понедельник, всех людей словно заменили – они стали вести себя совсем иначе, но главное – я заметил, что они забыли о нас как о личностях: они не знали отныне о нас ничего, как будто только что познакомились с нами. Я вёл записи своих домыслов и рассуждений по этому вопросу, но к однозначному выводу так и не пришел… – начинал Эрнест, которого решил перебить я, сказав, что у меня тоже есть масса своих догадок, на чем слово решили передать мне.