Полки с книгами хоть иногда и вытирались, но пыль от древнейших книг и документов все равно падала на полки, от чего они были вечно запылённые. Чего здесь только не было: от классических физический учений до самых древних эзотерических понятий, которые давно запылились вместе с этими книгами. Казалось, некоторые документы, которые хранились здесь, настолько старые, что они начинают растворяться лишь от моего взгляда на них, не говоря уже о том, чтобы их взять, развернуть и прочитать.
У ряда, который был подписан как “Непризнанные/незакрепленные теории”, я заметил человека, сидящего на полу, усыпанном раскрытыми книгами. «Этот человек явно что-то ищет, иначе не стал бы в такой позе сидеть и, уж тем более, не стал бы разбрасываться книгами», – прошла мысль в моей голове. Трудно сперва определить пол этого человека со спины, потому что у него были довольно длинные, светлые волосы, но, подойдя к нему, я понял, что это все-таки был мужчина, но даже мужчина довольно молодой. Молодой парень слишком был занят чтением, что даже не заметил меня.
– Здравствуйте, вы ищете что-то?
– Ой, извините, я не заметил вас, – вздрогнул молодой парень.
Молодой человек развернулся, и мы оба замерли, ожидая действий друг друга. В долю секунды после того, как парень повернулся, я узнал в нём знакомое лицо. Это Леон – мой бывший лучший друг. Я даже не знал, что он теперь носит длинные волосы, потому и не сразу сумел узнать его. Вид его, конечно, был весьма прискорбный – в свою молодость он мог сойти за сорокалетнего: мешки под глазами говорили о его недостатке сна, а сухая кожа могла сказать о недостатке солнечного света. Судя по всему, Леон совсем не беспокоится о своём здоровье.
Наше расставание вышло довольно трагичным, поэтому воспоминания о нём были весьма душераздирающими, но, в глубине души своей, я все равно был рад встрече с ним. Он, как мне показалось, забыл о наших разногласиях и о том, что я излишне злопамятный человек. Очень холодно я ответил на его удивление, которое он так и не скрыл. В глазах его можно было прочитать толику растерянности, что казалось достаточно необычным, потому что именно Леон считал, что сохранение спокойствия – залог верно принятого решения (с чем трудно не согласиться). Леон никогда не давал волю эмоциям, поэтому всегда могло казаться, что Леон очень черствый и бесчувственный человек, хотя это было не так. Таким образом, Леон привык к подавлению эмоций не только со своими противниками, но и с товарищами в том числе.