И вроде как смогла ее успокоить. А так, вечер прошел весьма спокойно. Пока я не вернулась домой.
Войдя домой, первое, с чем я столкнулось, это были рыдания моей мамы! Она сидела на диване в гостиной и, опустив голову на руки, тихо стонала.
Поверьте, это было впервые в моей жизни, чтобы Кармен Чаудари плакала! Это всегда сдержанная, рассудительная и полная уверенности женщина еще ни разу в жизни не доводила ситуацию до того, чтобы лить слезы. И вот это случилось, а точнее что-то случилось весьма ужасное, если мама была в таком состоянии.
– Мама, – тихонько обратилась я к ней.
Она подняла голову и как будто впервые увидела меня, уставилась заслезившимися глазами.
– Что случилось? – я подсела к ней на диван.
Вместо ответа, она просто обняла меня, продолжая тихо плакать уже на моем плече.
– Мам, – попробовала я во второй раз.
На что она посмотрела мне в глаза и дрогнувшим голосом прошептала так, что будто сама все еще не верила своим словам:
– Джейк пропал, Мун.
Тишина. Мы смотрим друг на друга то ли в панике, то ли недоумении. Мать и дочь, которых поразило общее горе, но только вот одной из них все еще не доходил смысл сказанного другой.
Я уставилась на нее и все еще не могла поверить. А потом задала самый что ни на есть глупый вопрос:
– Ты уверена?
Маму будто подкосило, и уже резко отстранившись от меня, с упреком спросила:
– Ты думаешь, я бы впала в это отчаяние, если была бы в этом не уверена?
– Нет, мам, – я попыталась вновь дотронуться до нее, успокоить, – мне просто не вериться во все это.
Она долго смотрела на меня, потом вновь став сдержанной и холодной, превратилась в диктора, констатирующего последние сводки новостей.
– Что ж, ты имеешь право знать правду. Итак, Джеймс не позвонил мне вечером, я подумала, что он не хотел будить меня ночью. Утром (а к тому времени он должен был уже прилететь в Нью-Йорк) я вновь не получаю от него вестей. Ближе к обеду уже не дозваниваюсь. Позвонив в аэропорт, узнаю, что он не вылетал вовсе, – в эти минуты я помимо плохих вестей о папе, думала больше о том, что, наверное, даже роботы проявляют больше эмоций, чем моя мать во время этого монолога.
– Но это же не значит, что он пропал, мам, – пытаюсь я вновь ее успокоить и быть реалистом; войти вновь в ее доверие.
– Мун, я ведьма! И кому как не мне знать, что он пропал?! – похоже, мои попытки потерпели крах, так как она начала уже слегка гневаться.