– Ничегошеньки, – успокаивал домовёнок. – Оно и к лучшему-то. Будет время у тебя радостью наполниться. Доставай-ка рушник, вышивай себе приданое.
Девушка вынула из сундука полотно и стала украшать его расписными узорами, чтобы стал он свадебным. Да так увлеклась, что радость её душу переполнила.
А Митрошка перед самоваром переплясывал, любуясь, как гость летел с нетерпением навстречу судьбе.
– Ой! – всполошилась хозяюшка. – Приехал! Сердечко подсказало.
– Испуг убрала. Улыбку ярче! Тогда и внутренний свет зажжётся.
Дверь отворилась. И на пороге стоял Он.
– А мне как будто кто-то дорогу освещал, – признался гость.
– Так это я, – засмущалась девица.
Принц расплылся в улыбке:
– Какая ты мудрая!
Домовёнок на печке прошептал:
– Была бы мудрая, ты бы давно прискакал.
И довольный собой Митрошка сам себе подмигнул.
А в руках у гостя была огромная охапка полевых цветов:
– Я не знал, какие ты любишь.
– Я все люблю, – ещё больше засветилась невеста.
ДРУЗЬЯ! Для чего вы хотите создать семью? И что вы для этого делаете?
Злой Кощейка лениво развалился на своем троне и, зевая, бурчал:
– Невесту, что ли, похитить?
Тут неизвестно откуда вынырнул Лешачок:
– А зачем же воровать? У нас Баба Ягонька уже давно в одиночестве мается.
Чародей засмеялся:
– Насмешил, поганец. Такой невесты у меня еще не было. Интересный вариант.
И Кощейка залился злобным смехом.
А Лешачок всё понял по-своему и побежал впереди себя, обрадовать соседку. Он сходу выложил Бабе Ягоньке намерение, как ему показалось, Кощейки.
– Иди ты в болото! – проворчала старуха.
– Я-то пойду, – не унимался незваный гость. – А вот ты припозоришься, когда жених явится.
– Тьфу, ты, нечисть поганая. Жених нашелся, – злилась ведьма.
Но женское самолюбие задумалось.
Лешачок уловил сомнение на лице хозяйки леса и сразу в атаку:
– А где твоё зеркало?
Старухе самой стало любопытно. Она оглядела свою избушку. И, припоминая, в каком углу раньше красовалась, пошла туда, сметая помелом уже прочную паутинную сеть.
В углу, среди хлама и пыли, стояло зеркало, покрытое слоем грязи.
Хозяйка махнула помелом. И пауки нехотя свернули свои паутины, уползая в другие углы.
– Тьфу, ты! Страхолюдина этакая, – перепугалась колдунья собственного образа. – Зеркало, что-ли, купить новое? Чтобы кривду выгодную показывало. Чтобы не пугаться красоты своей неписанной.