Во-вторых, опыт подсказывает, что мои мысли всё-таки могут пригодиться. У меня накопился некоторый опыт в коммуникации, языке, человеческом мозге, жизни и роли авторов. Я хочу их цельно выразить и ими поделиться. О таком мотиве хорошо писал Ирвин Ялом во «Вглядываясь в солнце»3:
Из всех идей, возникших за годы моей работы со страхом смерти и страданиями, которые причиняет людям осознание конечности жизни, особенно эффективной мне представляется идея «волнового эффекта».
Речь здесь идёт о том, что каждый человек, не зная и не думая об этом, распространяет вокруг себя концентрические круги влияния, которые могут затрагивать других людей на протяжении многих лет, из поколения в поколение. Это влияние в свою очередь передаётся от одних людей к другим, как рябь на поверхности пруда. Колебания продолжаются и продолжаются, и даже когда мы уже не можем их видеть, они идут на наноуровне. Мысль, что мы можем, пусть и без нашего ведома, оставить где-то частичку самих себя, – это хороший ответ всем тем, кто жалуется на неизбежную бессмысленность ограниченного во времени существования. «Волновой эффект» вовсе необязательно означает, что после нас останется имя или образ. Бессмысленность этого подхода знакома многим из нас ещё со школьной скамьи. Вспомните строки из поэмы Шелли о надписи на разрушенной статуе фараона, которая гласит: «Я – Озимандиас. Отчайтесь, исполины! Взгляните на мой труд, владыки всей Земли!»
Попытки сохранить собственную личность всегда бесплодны. Мимолётность вечна. «Волновой эффект», в моем понимании, относится к тому, чтобы оставить что-то из нашего жизненного опыта, какие-то особенности, крупицы мудрости, опыта, утешения, которые перейдут другим людям – неважно, знакомым или нет.
Эта книга – об авторах и для авторов, тех, кто чаще всего остаётся за кадром. Но в действительности играет огромную роль в определении того, какой мир нас окружает, во что мы верим и во что мы оказываемся способны поверить.