– Хорошего вечера, – пожелала она нам, помахала на прощание и направилась обратно в ресторан.
Мы сели в машину, и Гордей открыл коробку, где на подарочной подложке лежала металлическая термокружка с гравировкой «Спасибо за ТАКУЮ жизнь!»
– У тебя сегодня тоже день рождения? – В полном замешательстве спросила я.
– Да, – коротко ответил Гордей, задумчиво глядя на надпись и проводя по ней своими длинными пальцами, а потом аккуратно убрал коробку на заднее сидение, пристегнул ремень и начал выезжать. – Но я его давно не праздную, – тихо добавил он.
– По какой причине? – Спросила я.
Сегодня на нем были темно-синие джинсы, черная футболка и серый трикотажный пиджак, отчего и глаза стали оттенка грозового неба. Он просто поднял на меня их, и я почувствовала, как тело покрывается мурашками, а волоски на коже приподнимаются, словно наэлектризованные. Потом Гордей перевел взгляд на дорогу и снова очень тихо заговорил:
– Мои родители погибли в автокатастрофе в этот день, 11 лет назад. – Он замолчал, а я не знала, что ему сказать, ведь такую боль, как потеря самых близких и родных людей, ничем нельзя притупить. – В тот день дождь лил с утра, я просил не приезжать их, но мама была ужасно упрямая… А отчим так ее любил… – Он сокрушенно покачал головой, он был такой расстроенный и потерянный, что я просто накрыла его горячую ладонь, лежащую на рычаге переключения скоростей, своей.
– Я знаю, что ты чувствуешь… – Пробормотала я. – Эта тоска утихает, но не исчезает до конца.
Какое-то время мы ехали, молча, но потом из моих раздумий меня выдернул неожиданный вопрос Гордея:
– Иванна, что произошло между тобой и Назаром? Вы встречались?
Я отдернула руку и скрестила их на груди, как обычно, желая закрыться от всех.
– Прости, – мягко сказал он, видя мою реакцию на свой вопрос. – Я не хотел тебя расстраивать.
– Ты знаешь, между нами произошло многое… слишком многое… – Ответила я, глядя прямо перед собой.
– Тебе до сих пор больно? – Тихо спросил Гордей.
– Мне всегда будет больно, – согласно кивнула я, – Так же как и тебе. Бывает, что некоторые шрамы настолько глубокие, что их невозможно залечить до конца, их просто лучше не касаться. – Внезапно я кое-что вспомнила и решила перевести наш разговор в более безопасную плоскость. – Клим увел у тебя Лею?
– Да, – улыбнулся Гордей. – Ой, это было тысячу лет назад.