Нечто сумело пережить взрыв или было выброшено незадолго до него. И это нечто распространяло в точности тот самый сигнал, который Солнечный Дол уже тридцать лет изо всех сил старался не распространять: четкий, повторяющийся и недвусмысленный индикатор функционирующей человеческой технологии. Неизвестно, мог ли взрыв привлечь волков, но вряд ли они проигнорируют методичный сигнал бедствия.
Если только этот сигнал не смолкнет. И очень скоро.
Ракета вернулась, скользнув из темноты внутрь шаттла и вновь зафиксировавшись на салазках.
Поместив ее обратно в оружейный отсек, я начал перекачивать в ее бак топливо из запасов шаттла. На это требовалось время, но иных вариантов у меня не было. Пока шла заправка, я с помощью непростой, но тщательно отработанной процедуры извлек из передней части ракеты боеголовку с антиматерией. Ее магнитная оболочка вместе со встроенной в нее системой детонации представляла собой кусок стерильного металла величиной с кулак, чистый и блестящий, будто искусственное сердце. Боеголовка была слишком ценна, чтобы тратить ее на цель, для которой, как я рассчитывал, хватит обычного кинетического удара.
Покончив с этим и загрузив в ракету пересмотренные координаты цели, я отправил ее обратно.
И стал ждать.
Мой план был достаточно ясен – я уже начал коррекцию курса, которая в конечном счете привела бы меня назад, на Солнечный Дол.
На таком отдалении от плоскости эллиптической орбиты космическая пыль уже не защищала меня в той же степени, что и вначале. Маневровыми двигателями приходилось пользоваться осторожно, с псевдослучайными интервалами, стараясь по возможности затеряться в переменном свечении самого Михаила.
После того как ракета сделает свое дело, проложенный курс приведет меня в окрестности точки удара, которые я обследую на предмет природы источника передачи. О том, на что могут указывать те обломки, не хотелось думать.
Ракету отделяло от цели тридцать минут, когда послышался голос.
Он принадлежал женщине, говорившей на каназиане – языке, которым пользовалось большинство из нас в Солнечном Доле.
– Помогите мне… Кто-то наверняка меня слышит. Пожалуйста, помогите…
Консоль подтвердила, что голос исходит из той же точки, что и сигнал бедствия. Он был едва слышен, но проблем от этого не становилось меньше.
– Замолчи, – умоляюще проговорил я, как будто она могла услышать. – Ты все равно умрешь, к чему усложнять?