И так он это сказал, словно само собой разумеющееся.
Всю надежду в одночасье уничтожил.
Потому что из всего перечисленного… я лучше выберу смерть. Да, возможно, это слабость, но… ни за что не позволю собой пользоваться. Да и что это за жизнь такая? Изо дня в день обслуживать кого попало, чтобы потом всё равно умереть в безнадёжной попытке доказать, что ты сильная и всё переживёшь.
Такая себе эта сила…
И жизнь – не жизнь, а пыточное существование.
И то, что я вернулась и осталась здесь, не значит, что соглашусь спать с ним. Будь он хоть трижды какой-то там альфа и барон. Не для меня такая жизнь.
– Но ты сам говорил, что не держишь рабов. И что я тебе надоела. Так сделай нам обоим приятно, отправь меня домой. Пожалуйста, – попробовала вновь воззвать к его совести.
– Не держу, – кивнул. – Потому и отпустил. Хочешь домой – отправляйся, – разрешил типа великодушно.
Чем разозлил.
– Я не могу уйти, ты это сам знаешь, – процедила, вновь сжимая ладони в кулаки.
Ещё раз нарваться на кого-то? Чтобы в этот раз всё же не суметь убежать? Нет уж. Желтоглазый и правда хотя бы знакомое зло. И не пристаёт. Лечит даже. Чёрт знает как правда, но не суть. Сейчас я не готова ещё и об этом думать. И без того голова кругом. Мысли с одной на другую скачут то и дело, путая и мешая строить логическую цепочку происходящего.
– А я не могу каждую рабыню, привезённую в Картахену-де-Индиас, отправлять обратно, и только потому, что ей тут, видите ли, не понравилось. Иначе бы те, кто этим занимается, давно б обанкротились, – парировал желтоглазый.
– Но подарили-то меня тебе! Значит, ты можешь и вернуть меня обратно, – противопоставила.
– Могу. Вернуть тем, кто тебя сюда привёл. Хочешь?
– Нет, конечно! – вскричала в отчаянье.
Разговор глухого и немого какой-то.
Вот чего ему стоит отвезти меня в посольство?
Даже не придётся на билет на самолёт тратиться.
А он…
Упёрся непонятно с чего.
При этом сам заявляет, что я ему нафиг не сдалась.
На мой возглас и вовсе скривился так, будто ему на голову железобетонная плита рухнула.
И… зарычал.
По-настоящему.
Как зверь.
Как те трое с дороги.
Чертовщина какая-то!
Нереальная.
– Тон сбавь. Если жить хочешь.
Отступила от него подальше.
И правда заткнулась.
Но ненадолго.
Так жалко себя стало.
Стою тут, распинаюсь, а ему хоть бы хны. Никакого сочувствия.