– Спасибо. Я не очень люблю глинтвейн.
– Жаль.
Сначала я хотела выругаться и вылить остатки из ковшика на его тупорылую башку, но потом решила, что он может катиться на все четыре стороны со своим близоруким гонором. Отец протянул мне тарелку, и я буквально накинулась на свою порцию ужина.
Спустя четверть часа я уже совсем не знала, куда себя деть. Очкарик под действием глинтвейна расплылся в дурацкой улыбке и начал задавать мне ещё более дурацкие вопросы. Я отвечала ему односложно.
Наши отцы после бурного дня уже еле ворочали языками и задымили сигарами. Глянув в сторону охотничьего домика, я заметила мелькающую в окнах тень и подумала, как было бы классно… Сидеть там и растекаться лужицей, глядя на Зака. Да. Определённо. Мне очень хотелось попасть в его дом.
Грегори снова что-то спросил, и я на автомате ответила невнятное «угу», потому что мысли вдруг лихорадочно закружились в моём чуть захмелевшем сознании: «Что бы такое придумать? Чёрт, Джэсс, не тупи. Хм…»
– Ладно, молодёжь, – зевнул сенатор. – Развлекайтесь, а мы оба так устали, что рискуем уснуть прямо в креслах.
«Отлично! – я чуть не вскрикнула от восторга, когда отец и мистер Броуди, знатно пошатываясь и глупо подшучивая друг над другом, ушли в дом. – Минус два! Остался Грэг…»
Очкарик выглядел достаточно бодро, хоть и устало.
– Грегори, а где ты разжился пледом? – я наигранно поёжилась.
– Целая стопка лежит на лавочке в прихожей, – и этот мудак даже не подумал поднять свою задницу, чтобы принести мне чёртов плед. Нет, он точно гей.
– Не поухаживаешь за мной? – преодолевая отвращение, я игриво улыбнулась ему.
– Хорошо.
Пока он с явной неохотой поплёлся в дом, я скорчила ему вслед отвратную рожицу, схватила со стола бутылку с остатками бренди и быстро влила их в его кружку. Потом заметила за кастрюлей небольшую бутылку виски и плюхнула следом ещё порцию: «Счастливого похмелья, очкастый!»
– Большое спасибо! – я укуталась в протянутый им пушистый плед и подняла свою кружку в знак тоста: – За знакомство!
– За знакомство, – Броуди-младший отхлебнул глинтвейна и чудом сдержался.
Мне понадобились все мои силы, чтобы не расхохотаться, пока его лицо в свете огня медленно краснело, а глаза становились пьяно-блестящими. Нужно было поскорее его напоить, чтобы свалил вслед за нашими отцами. Фантазия о том, как я постучусь к Заку и попрошу его помочь мне с одним интимным вопросом, заставляла кровь вскипать от предвкушения.