– Чего тут мне с ним, – сказал он.
Пожалуй, он не хотел со мной драться, считая, что я ему не соперник. Плюгавый подталкивал. У здоровяка, судя по всему, было ко мне дружеское расположение.
– Послушай, – сказал я ему, и голос мой дрожал от напряжения, – твой дружок пьян, бери его и уходите, пока милиции нет.
Он принял мои слова прямым текстом, ухватил плюгавого за талию, прижал к боку, как ребёнка. Тот дрыгал ногами. Во дворе была клумба с недавно посаженными цветами. Здоровяк со своим живым грузом подмышкой прошагал через клумбу наискосок и был таков.
В библиотеке мне пояснили, что здоровяк был боксёром, отсидел небольшой срок за драку и, по-видимому, не вполне психически здоров.
На следующий день в библиотеку вновь пришли эти двое, на этот раз вечером. Плюгавый предложил мне выйти: «Не боись, поговорить надо».
Разговора не получалось. Они повели меня по тёмным улочкам Читы. Остановились у невзрачного домишки. Плюгавый позвал кого-то по кличке. Женский недовольный голос ответил, что его нет. Я подумал: значит, этот тип ушёл на дело.
Было ясно: ничего хорошего мне ждать не приходится. Надо вырваться и убежать. Но на пределе страха и злости я стал каким-то другим и готов был стоять до конца.
Вдруг здоровяк хохотнул с какой-то ухмылкой: «Такие парни на этого». И мне, отпустив мою руку: «Мотай, паря, пока жив».
С меня будто груз упал. Я вырвал свою левую руку из руки плюгавого, буркнул что-то, повернулся и пошёл в сторону освещённой улицы. Плюгавый что-то кричал здоровяку, а я ускорил шаг, сдерживаясь, чтобы не перейти на бег.
Только теперь у меня похолодело сердце. Понял, что едва избежал смерти.
День спустя начался мой первый полевой сезон.
В кузове под брезентовым навесом пляшут холодные ветры. Сижу в этой весёлой компании, нахохлившись, четвёртый час, с утренней зари. Сергей Иванович – мозг нашего отряда – из кабины по карте ведёт маршрут. А я, грубая физическая сила, пытаюсь удержать под полушубком остатки тепла и уныло гляжу на дорогу, которая вырывается из-под заднего борта и тянется за нами, как белый след высотного самолёта.
Где-то горит тайга. Ближние сопки проглядывают мягко, расплывчато. За ними мгла. Солнце – тусклое фарфоровое блюдце. Слева внизу, в глубокой долине, залитой дымом, прячется река. Временами ярко вспыхивают излучины.