ПоэZия русского лета - страница 3

Шрифт
Интервал
  зачистили
    село.
Другому
  так же
    повезёт,
в него
  зайдут
    бойцы
      вот-вот.
Потом
  военная
    метла
зачистку
  третьего
    села
      начнёт,
и будет
  чисто
    на свете
      без
фашиста.

«В миру ли на ветру, в молитвах и борьбе…»

В миру ли на ветру, в молитвах и борьбе
я точно не умру от жалости к себе.
Как три копейки прост, продлив отца и мать,
я буду в полный рост безвременье встречать.
На вороном коне без отдыха и сна.
Удача будет мне, как женщина, верна.
Под орудийный бит, открыв клыкастый рот,
архангел протрубит победных восемь нот.
С поддержкой огневой в пыли святых дорог
вы будете со мной, и с нами – русский Бог.

«Солнце темнеет, когда…»

Солнце темнеет, когда
в самой красивой воронке
дети хоронят кота,
бантик стянув на картонке.
Слышали шум за версту,
будто взрывались пакеты.
Ночью могилу коту
вырыл кусок от ракеты.
Мальчики слёзы не льют,
век у товарища краток.
Тучу расчертит салют
из деревянных рогаток.
Девочки сжались в комок,
топчут сандалики глину:
«Как же ты, как же ты мог
верных подружек покинуть!»
А высоко над землёй,
сдвинув сердитые брови,
кто-то большой-пребольшой
новый лоток приготовил.

«Блажен погибающий в первом бою…»

Блажен погибающий в первом бою,
с собой даже мухи не взявший.
Я родину самозабвенно люблю,
как полную грудь комиссарши.
На плечи закинув ручной пулемёт,
оправлю на кителе складки.
Куда комиссарша меня позовёт,
туда и пойду без оглядки.
Посажено солнце на маковку дня,
гудит, как встревоженный улей.
В открытом бою не уйти от меня
прицельно метнувшейся пуле.
Солдат из меня по всему никакой —
высокие берцы на замше,
зато, погибая, прикрою собой,
как родину, грудь комиссарши.

«Если вечером выйдешь на запад…»

Если вечером выйдешь на запад,
то под утро придёшь на восток.
Будто юбка у барышни, задран
этой пёстрой землицы кусок.
Кто ходил, тот уже не расскажет.
Только ветер до нас донесёт
вместе с запахом крови и сажи
аромат азиатских широт.

«Немытые руки раскинув…»

Немытые руки раскинув,
как чёрт от любви вереща,
вернётся на родину Киев
откушать с устатку борща.
Хромая на правую ногу,
протиснется ближе к столу
и скажет: «Насыпьте немного
борща дорогому хохлу».
И будет плести небылицы
в кругу сердобольных мещан
о том, как худел за границей,
скучая по русским борщам.
О том, как чужбина достала,
как недруги выгрызли бок…
Наевшись борща до отвала,
уснёт головой на восток.
Следующая страница