Он вообще много чего говорил, но Герасим как-то пропустил мимо ушей добрую половину той пафосной речи. Что-то там про хранителей мира, про защитников людей, про предназначенье и прочую, прочую требуху, вызывавшую у промокших насквозь мужиков столько же интереса, сколько и пакетик семечек, валяющийся в грязной луже.
Да, завтра кандидатам в ведьмаки предстояло выпить мутаген. Счастливчики приобретут нечеловеческие способности, менее счастливые умрут и будут похоронены без оркестра. Герасим слышал, что повезёт от силы четверти – остальных ждала участь корма для червей.
Конечно, многие не хотели становиться ведьмаками, да ещё и играя в рулетку со смертью. Пятеро из казармы, в которую судьба забросила Герасима, попытались сбежать, но эта попытка с треском провалилась – беглецов поймали и посадили в карцер, где обещали держать до самого часа «икс».
– Короче, я не буду пить этот мутаген, – заявил Гера, выпив глоток «Белой чайки» и отдал бутылку Веселову.
– Ага, так они заставят, – недовольно пробурчал тот, принимая «эстафету».
– Да, вот и залёг в больничку с передозом, а потом здесь очнулся… даже не поверил сначала, думал, под кайфом я, – Женька покачал головой. – Лучше бы под кайфом…
– А меня вообще не понятно за что! – возмутился Веселов. – Чёртова ночлежка Святого креста! Вот тебе и убежище с едой и постелью! Продали меня сюда, суки, бля!
– Ну, про меня вы в курсе, – глубокомысленно заметил Герасим, решив, что рассказывать свою историю ещё раз нет никакого смысла.
А чего рассказывать? Как после смерти матери его ещё и из института отчислили, предоставив несостоявшемуся историку возможность вплотную заняться карьерой алкоголика, которой постоянно мешала дурацкая учеба? Да… кому это интересно! Или как он с друзьями пил напропалую все майские праздники… но закончилась водка, закончились деньги и к вечеру начался делирий. Каких мразей видел Герасим – только богу известно!
Девочка Маша, которая сначала уговаривала его прыгнуть в окно, вооружилась скальпелем и тыкала им в многострадальную печень, свинорылое чудовище шептало в ухо какую-то ересь на непонятном языке, рогатый обладатель острых когтей водил руками по лицу несчастного алкоголика, который орал благим матом, пока дежурная медсестра не вколола ему лекарство… и всё. Сознание Герасима отключилось. Последнее, что в нём сохранилось до пробуждения в лагере – разговор двух людей. Кажется, один спрашивал, есть ли родственники, а второй шептал про деньги. Родственников у Герасима не было. А вот туманные перспективы на дальнейшую жизнь – были. Кто его знает, удастся ли пережить глоток мутагена?