В жалобе на пожарную опасность ничего интересного не было, и Смирнов, не дочитав заявления, взял другое. Он просмотрел десятки бумаг – всех цветов и форматов. Но ни кража песка, ни самовольная засыпка сточной канавы, ни коллективная пьянка руководителей треста не привлекли внимания молодого контрразведчика. Он оживился лишь тогда, когда на стандартном листе для пишущей машинки прочитал:
«Товарищу начальнику!
Знаем мы все, какая в нашем городе промышленность. А потому и пишу, хоть не уверен. Вот что заметил. В воскресенье 17 июня рыбачил близ Щербатого острова, и совсем не клевало. Думаю, половлю в заводи, что выше. Вода высокая, еле догреб. В самой заводи тихо. Ловил я здесь, ловил – да опять без толку. Видно, жирные пятна, что на воде были, мешали. 24 июня опять в воскресенье приехал в этот заливчик. Думаю, снесло масло – и клев будет. Но опять по воде масло радугой блещет. Откуда, думаю, взяться маслу? Катера не заходят: кругом скалы, ни загореть, ни посидеть. И почему за неделю масло не смыло? И тогда еще раз съездил – и снова пятна рыбе мешают. Вот почему и пишу, может, там что-нибудь есть. Хоть и не уверен.
Егоров Никита Порфирыч, сторож райтрансконторы № 9, Тургенева, 66».
Смирнов перечитал заявление. «В самом деле, отчего в удаленной от города каменистой заводи вдруг масляные пятна на воде? – думал он. – Может быть, там выход нефти? Или туда все же заходят катера?»
Слова Язина – «Действовать немедленно при малейшем подозрении» – всплыли в его голове, и он снял телефонную трубку.
Шел второй час ночи, когда начальник БОРа, выслушав доклад Смирнова, попросил прочесть ему заявление Егорова и тут же сказал:
– Немедленно берите людей и водолаза в скафандре автономного действия! Через Управление безопасности просите торпедный катер! Дорога каждая секунда. В самое заводь войти на веслах. Ищите подводные щели, норы, отверстия. Предупредите водолаза: результаты поисков докладывать только вам. После возвращения разбор заявлений продолжайте!
Через час по черным водам Алмана мчался торпедный катер. Смирнов стоял на носу, и ему казалось, что он летит на гидроплане. Бешеный ветер несся навстречу, трепал волосы, резал утомленные глаза.
Заводь находилась в 20 километрах выше Ясногорска, близ того места, где белые и красные бакены днем и яркие огни ночью предупреждали суда о подводных камнях. Из жителей города сюда редко кто приезжал.