Он вздохнул, поднялся и, прихватив с собой бутылку, вышел через французское окно на свежий воздух. Правда, свежим он был весьма условно: стояла душная ночь, почти как в тропиках – нетипично для английской погоды. Ветер скончался где-то в скалах, небо заволокли тяжелые тучи, и лишь изредка в щелочки между ними испуганно поглядывала луна, большая и круглая, как рыбий глаз.
К счастью, Эвард знал территорию вокруг дома как свои пять пальцев. Он родился и вырос здесь, в Морвеллан-Холле, и еще ребенком облазил всю обширную территорию поместья, разведав самые отдаленные уголки. Усадьба содержалась в идеальном состоянии; гости очень любили, приезжая к Эварду, устраивать пикники на безупречно подстриженных изумрудных лужайках или гулять по древнему лабиринту. Впрочем, Эвард тешил себя иллюзией, что он сам интересует гостей больше, чем лужайки и лабиринт.
Граф постоял немного на террасе, ожидая, не подует ли ветер, но так и не дождался. Мир, казалось, перестал дышать. Эвард выбрал себе направление для поздней прогулки и, слегка пошатываясь – бренди никак не хотел выветриваться, и в этом был виноват загулявший где-то ветер, не иначе, – побрел в темноту.
Гравий хрустел под ногами. Эвард направлялся к лабиринту – самому старому и, пожалуй, самому загадочному сооружению в усадьбе. Когда-то лабиринт был каменным, его спроектировал кто-то из настолько далеких предков Эварда, что даже семейные хроники не могли указать имя строителя. Предположительно, лабиринт был создан в одиннадцатом веке, после норманнского завоевания. Тогда было полно всяких предрассудков, люди верили в магию и прочую чепуху; семейные хроники, дрожа страницами, предполагали, что в лабиринте приносились человеческие жертвы. Эвард не верил этому: с чего бы? Его предки были, конечно, диким народом – в то время они там все были дикие, – но человеческие жертвы – это уже немного слишком. Кому их приносить, когда Англия даже тогда уже давно приняла христианство? И хотя в окрестностях лабиринта иногда исчезали люди, причем, подавляющее большинство из них были членами семьи Морвеллан, из этого не нужно было делать поспешных выводов. Мало ли что может случиться с человеком, который вышел ночью погулять вокруг загадочного лабиринта? «Уж в наш-то просвещенный век – абсолютно ничего», – мрачно подумал Эвард.