«Игрушка теней» шла тогда не так часто, не больше одного раза в месяц. Также Дэвида Редфорда можно было увидеть в других ролях, но его собственная постановка отличалась новизной и оригинальностью, так что все шли именно на неё. Дэвид Редфорд не остановился на достигнутом. Вскоре после премьеры он написал новую пьесу «Скульптор», историю о гении искусства, который, восхищаясь красотой девушки, создавал шедевры. Она была танцовщицей, и скульптор черпал вдохновение, любуясь простой, скромной, но искренней и чистой сердцем девушкой. Благодаря скульптору, который обессмертил ее в своём творчестве, к балерине вспыхнул интерес публики. Все шли только на неё, а действующая прима театра была забыта из-за простой солистки. Во втором акте пьесы прима отомстила сопернице: тяжёлая декорация, созданная скульптором, упала и убила музу гения прямо во время представления. После этого он потерял рассудок и погрузился во мрак и кошмары. Творчество его тоже стало ужасным, и после постановки нового балета с созданными гением декорациями, прима увидела призрак своей погибшей соперницы и, пытаясь спастись от неё, упала в оркестровую яму и сломала ноги. Больше она не смогла танцевать. А скульптор, воплотив всю свою боль в гипсе и мраморе, умер, обняв статую возлюбленной.
Именно к этой пьесе я рисовала образы персонажей в тот вечер. Я видела, как должны выглядеть герои, какой у них грим, костюмы. Эта пьеса произвела на меня глубочайшее впечатление, она даже снилась мне. В новом сезоне, в октябре должна была состояться премьера. Я очень ждала ее. Когда я читала конец пьесы, мне вспоминался Квазимодо, горюющий над телом Эсмеральды. Помню я мечтала, как славно было бы поставить спектакли по произведениям Гюго с участием Дэвида Редфорда, но пока это оставалось лишь мечтой, ибо никто не переложил «Собор Парижской Богоматери» и «Человек, который смеется» на язык театральной пьесы.
Весной я видела мистера Редфорда после спектакля и даже говорила с ним. Рядом с этим человеком я почувствовала себя очень спокойно и хорошо. Не было в нем ни тени заносчивости, ни высокомерия. Он показался мне очень искренним и добрым. В сентябре я хотела снова увидеться с ним после спектакля. У меня на тот момент был уже куплен билет на «Игрушку теней», и я планировала подарить мистеру Редфорду альбом с моими эскизами, ведь они могли пригодиться ему для постановки.