Собственно, она все понимала. За вечер можно успеть многое, а можно ничего. Он как-то быстро и естественно взял ее за руку. Она не сопротивлялась, но – давай не торопиться. Давай слышать друг друга. Дай мне почувствовать тебя, а ты почувствуй меня. Мне это необходимо, именно сейчас. Быть может, даже сильнее, чем за все предыдущие пять лет.
Редкие пешеходы и велосипедисты на дорожках Елагиного острова. Брызнувший дождик, в детстве такой называли «слепым». Заблестевший и задышавший асфальт. Красные листья под ногами… Почему листья опадают в июне? Звонок сестры из Барселоны – и впервые короткое: «Перезвоню, Маша». Влюбленная пара навстречу. Вы замечали, с каким заговорщическим пониманием смотрят друг на друга проходящие друг мимо друга пары? Найденная скамеечка с видом на Среднюю Невку: главное для любой пары – найти ту самую, одну-единствен-ную, подходящую только им скамеечку, в меру удобную, в меру уютную, в меру скрытую от глаз. Ей нравился его голос – чуть глуховатый, глубокий. Нравились его обрывочные истории о Неделе театральной педагогики, на которую он приехал. Нравились возникающие между ними, ничуть не тяготящие паузы. Сергей – красивое имя. Его нужно произносить с хрипотцой, тем самым чуть приглушенным голосом…
Он начал с ладошек – легкие щекотания и поглаживания. Потом перешел к запястьям. Затылок, волосы. Линия бедра. Губы на шее, движения языком, горячее дыхание. Мочки ушей. Она не сопротивлялась. Он потянулся к губам – она увильнула: не торопись. Он сжал ее в объятиях и потянулся снова, она снова увильнула и высвободилась.
Она понимает: хочется все и сразу. И минуты безжалостно тикают.
«Пойдем погуляем!»-она.
«Пойдем..»-он, другим голосом, отстраненным.
Поцеловал в губы он ее уже на траве, тоже на берегу: гулять, брести медленно, опять говорить или комфортно молчать ему совсем не хотелось. Он был тороплив. Она почувствовала обыденность.
Чем больше он целовал ее – в щеки, в губы, тем дальше она отодвигалась. Набежала очередная туча, и под вновь прыснувшим дождиком ей казалось, что он, склонившийся над ней – рот в рот, жадные руки, – реанимирует ее, а она все никак не желает очнуться. Она вспомнила про Барселону, про то, что надо перезвонить сестре. Он перешел к ногам, снова к бедрам. И только когда он потрогал грудь – запретная зона, – она изогнулась и встала.