. Вместо погружения курсанта в условия «перманентной военной игры» – которая «включает элементы динамики и заставляет обучающегося постоянно учитывать давление обстановки, воли противника и противопоставлять свою волю, путем быстро принимаемых решений, маневрирования и проч.» – на «практических занятиях» ему давали лишь решать «тактические задачи», каждую из которых можно было «пережевывать месяцами»: ведь «противник» в ход решения не вмешивался, обстановка оставалась статичной
>181. Кроме того, от курсанта здесь требовалось лишь принять командирское решение; о выработке навыков претворения решения в жизнь (то есть навыков управления войсками) и речи не шло.
«Мы убедились по последним выпускам, – подытоживал 27 ноября 1928 г. на заседании РВС СССР командующий войсками ЛВО М.Н. Тухачевский, – что готовятся командиры, которые не умеют командовать и обращаться с тем взводом, который им поручен». «Отсутствие у выпускаемых курсантов командирских навыков» констатировал тогда и сам Реввоенсовет СССР>182…
В 1930 г., с приходом к руководству военно-учебными заведениями Б.М. Фельдмана, решили, наконец, перейти к «практически-прикладному» методу обучения тактике в полевых условиях. Однако эта «коренная», по утверждению Фельдмана, «перестройка»>183 была таковой только на бумаге…
Начать с того, что переход к «практически-прикладному» методу затянулся на годы. Ознакомившись осенью 1931 г. с 13 военными школами Москвы и Ленинграда (то есть почти с 30 % всех сухопутных школ РККА), начальник штаба ВУЗ РККА А.И. Тодорский убедился, что система преподавания тактики осталась прежней, что «вместо усвоения уставных положений чисто прикладным, практическим путем» – через погружение обучаемого в обстановку реального боя – преподаватель «просто пересказывает устав»>184. В Бакинской и Омской пехотных школах «словесность» (когда «учат не действием и показом, а рассказом»>185) была налицо еще и в марте 1932-го. Тогда же преемник Тодорского Е.С. Казанский констатировал, что лекционность и теоретичность в преподавании тактики процветают и в артиллерийских школах, а Фельдман в докладе Ворошилову от 11 января 1932 г. признал, что во всех школах, где был произведен спецнабор коммунистов (то есть в 50 % артиллерийских, в 40 % бронетанковых и в 33 % школ связи), тактике тоже учат лишь теоретически.