, сплошь и рядом не умели организовать работу на КП и перемещение его без потери связи с войсками, отработать как следует боевую документацию, довести ее до исполнителей, проконтролировать исполнение – и т. д.
Больше того, основная масса комсостава «предрепрессионной» Красной Армии слабо ориентировалась на местности, плохо умела работать с картой, слабо владела штабной графикой, а зачастую и командным языком…
При подобном качестве исполнения любые оперативные замыслы повиснут в воздухе и любая, даже самая передовая, военная теория не сможет быть воплощена в жизнь, не даст на практике ожидаемого эффекта.
Не случайно то же взаимодействие родов войск в РККА в 1935 – первой половине 1937 года если и достигалось, то только в начальной стадии боя/операции – а затем, когда изменившаяся обстановка требовала организовать взаимодействие заново, оно исчезало. Вновь проделать работу по его организации в ходе боя (то есть в напряженной обстановке и в сжатые сроки) командиры и штабы всех уровней были не в состоянии. (Тем более что из всех штабов и в 1935-м, и в 1936-м, и в первой половине 1937-го в РККА хуже всего были подготовлены как раз те, на чьи плечи ложилась основная практическая работа по организации взаимодействия родов войск – батальонные.)
Все сказанное выше относится к общевойсковым, пехотным и танковым командирам – главным организаторам современного боя/операции. Однако реализации теории глубокой операции и концепции «глубокого боя» в 1935 – первой половине 1937 года мешала еще и слабая подготовленность комсостава тех родов войск, которые обеспечивали действия пехоты и танков – артиллерии и войск связи.
Командиры-артиллеристы тогдашней РККА не умели обеспечить надежное поражение целей в часто встречающихся на войне условиях недостаточной видимости (ночью, в тумане, в лесистой местности и т. п.) и вообще были в состоянии решать только типовые, шаблонные огневые задачи – явно не соответствуя, таким образом, требованиям современной войны с ее разнообразием средств борьбы (а значит, и многообразием возникающих боевых ситуаций) … Комсостав батальонной и полковой артиллерии не только откровенно плохо знал правила стрельбы, но и не умел самостоятельно действовать на поле боя, где ему надлежало вовремя поддерживать огнем пехотные подразделения. А командиры и штабы артиллерийских дивизионов и групп и в 1935-м, и в 1936-м, и в первой половине 1937-го плохо умели массировать огонь артиллерии – то есть обеспечить одно из важнейших условий успеха глубокой операции. Ведь только мощный артиллерийский кулак мог надежно подавить огонь обороны и проложить путь пехоте и танкам.