Сима оглянулась и сразу расплылась в широкой улыбке. Перед ними стоял режиссер Капустин с коробочкой пирожных в одной руке и шляпой в другой.
– Тимофей Данилович! – Воскликнула Сима, – вы один? Присаживайтесь к нам!
– Премного благодарен, – Капустин присел на край стула, – но спешу-с. У маменьки день ангела, – он продемонстрировал коробочку с пирожными, – ожидают к чаю. – Режиссер улыбнулся, – только скажите, как ваши дела?
– Вот, Глаша замуж идет, – Сима указала на конверт с приглашениями.
– Поздравляю, – простодушно улыбнулся Глаше Капустин, – а вы, Серафима Васильевна? Что на счет сцены?
Сима молча вздохнула.
– Вам бы в Петербург! Вся театральная жизнь нынче там, – Капустин мечтательно покачал головой.
Сима продолжала грустно улыбаться. Она не знала, что ответить.
– Без связей, правда, сложно, – вздохнул Капустин. – Вот у меня связей совсем никаких ни в Петербурге ни в Москве. Но! – Он внезапно оживился, – меня пригласили таки в один театр! Через неделю еду!
– Поздравляю! А куда? – Поинтересовалась Сима.
– Ох, далеко. Очень далеко! В Желтороссию. Знаете такой город – Харбин?
– Боже, – опешила Сима, – да там же одни китайцы!
– Вот и ошибаетесь! Харбин построили русские и живут там в основном русские. Ну и китайцы, само собой, тоже имеются.
Сима поморщилась. С самого детства ей, запуганной отцом, китайцы представлялись чудовищами с желтой, почему-то, потрескавшейся, кожей.
– А хотите, поехали со мной? – Воодушевленно спросил Капустин.
Глаша округлила глаза от ужаса:
– О чем это вы говорите?
– А что, – подмигнул ей Капустин, – я даже готов для этого жениться.
– На ком? – Не поняла Сима.
– Да на вас же, Серафима Васильевна!
– Вы в своем ли уме, Тимофей Данилович?! – Возмутилась Глаша.
– Успокойся, – Сима улыбнулась подруге, – господин Капустин просто шутит.
– Конечно шучу, – подхватил Капустин. – Но, – он многозначительно посмотрел на Симу, – если случайно окажетесь в тех краях, заходите в театр Железнодорожного собрания, я буду там.
– Ну… если только очень случайно, – засмеялась Сима, – зайду, обязательно.