На обед заключенным давали ведро риса. Его готовили, наверное, в том же заведении общепита, где готовили рис для журналистов. Работы продолжались до захода солнца, часов до пяти, после чего заключенные молились и их отвозили обратно в тюрьму.
«Зачем ему такой глубокий туалет?» – думал Сергей.
Он продолжал пополнять свой словарный запас. Так тюрьма на фарси звучала; «бандихона». Узнав это, он чуть не засмеялся, потому что первая часть этого слова очень напоминало родное русское – бандит, а заканчивалось оно словом «хон», что значило «уважаемый» и еще «хона» – это дом.
Проезжая по афганским дорогам, Сергей с Игорем часто встречали по обочинам нагромождения камней, среди которых были воткнуты палки с разноцветными ленточками. Это были могилы, но не тех, кто погиб на этих местах в автомобильной катастрофе, а очень уважаемых людей. Их то и называли «хонами». Все проезжающие должны были видеть их могилы и вспоминать об этих людях.
Что же касается тюрьмы, то выходило, что это дом, где живут уважаемые бандиты, ну прямо авторитеты какие-то. Видать слово это получилось из-за смешения русского и фарси.
Каждый вечер сотрудники министерства иностранных дел объезжали стоянки журналистов, проверяли все ли в порядке, выслушивали пожелания – кому, что нужно, правда, редко выполняли просьбы, но зато собирали деньги за проживание, охрану и рис. С Сергея и Игоря теперь за проживание денег не брали. Рис день ото дня тоже начал сильно подниматься в цене, так что, когда стоимость порции этого риса стала сравнима с ужином в московском ресторане средней руки – пришлось отказаться и от риса. К тому времени, они уже обзавелись чайниками, кофейниками, тарелками, вилками, ложками.
Удивительно афганцы называли чайник. Это было даже не одно слово, а целых три – «чойнак никель таджики». Похоже, что прежде здесь о таком изобретении и слыхом не слыхивали, а первые чайники стали завозить из Таджикистана, причем исключительно сделанными из никеля, а то, что чайники могут быть фарфоровыми или глиняными, афганцы узнали гораздо позже, когда словосочетание, обозначавшее этот предмет, уже утвердилось в языке, и менять его не стоило. Неужели сюда не привози чайники из Китая? Удивительно. Страна ведь лежала на пути великого караванного пути. Чай же был «чоем» – словом вполне понятным. Только в очередной раз афганцы, вместо «а», выдававшем московский говор, произносили «о».