– Успокойте ребенка. Работать мешает.
– Какой нехороший мальчик, – тут же загалдела очередь.
Только одна старушка догадалась:
– А вы пропустите без очереди.
Пропустили. Всю дорогу я ему выговаривал, как он себя не хорошо вел, и что мне было стыдно за него – взрослого трехлетнего сына.
На углу универмага я заметил очередь и подошел. Давали кроссовки.
– Давай постоим. Давно мечтаю.
– Целых два часа простоим, – заметил сын, – и на «Спокойной ночи» не успеем, а сегодня продолжение «Ну, погоди!», – и пошел орать. Да так, что продавцы сами принесли мне кроссовки, только чтобы увел его побыстрее.
Дома мне не терпелось высказать жене о поведении сына, которого она всегда забирала. Но она пришла поздно и, как никогда, с пустыми авоськами и очень, очень недовольная, что не смогла забрать сына из сада, такого хорошего помощника.
Сразу после ПТУ пошел я на работу устраиваться. И столкнулся на проходной с Юркой Митиным – земляком, вместе учились. Только он годом раньше закончил.
– Если в восьмой цех пойдешь – бросил он на ходу – то из колхоза вылезать не будешь. Не веришь, давай поспорим.
Не стал я с ним связываться. Парень он жох. А в восьмой цех все-таки подался. Будь что будет, вдруг повезет.
Мастер Кукин встретил меня с удовольствием, и даже станок показал, почти новый.
Направляюсь я к этому станку на другой день, а мастер Кукин в сторону отзывает и почти по-отцовски так спрашивает:
– Слушай, Ваня, ты картошку любишь?
– Люблю, – ответил я, тогда не задумываясь. И целый месяц за любовь эту в подшефном колхозе на картофельных полях копался.
Едва из колхоза вырвался, а мастер Кукин уже поджидает и ведет к станку с программным управлением:
– Заслужил, – говорит.
Трогаю, щупаю я станок, а он как-то незаметно опять спрашивает:
– Слушай, Ваня, ты молоко любишь?
Ну, я на радостях «Люблю» и выпалил. Опомнился с вилами в кормоцехе.
А по весне на завод, было, засобирался, и тут телеграмму приносят от Кукина:
«Выручай, Ваня. Если хлеб любишь, останься на посевную. Я тебе за это зарплату и разряд повышу».
Выручил. Остался. Правильно Юрка сказал, что из колхоза вылезать не буду. Но я и не жалею. Работы сельской не боюсь. Привыкший. Сам-то я из деревни, и не из какой-нибудь, а из этой, подшефной. Да и колхозником меня теперь никто не обзывает. А зовут «шефом» …и завод мне платит, и колхоз.