Повозка остановилась и меня грубо выволокли из нее. Чуть ли не пинками доволокли до серой неприглядной лачуги, втолкнули внутрь. Я успела схватиться за какую-то утварь, стоявшую прямо у двери.
– Дайна, смотри, кого я нашел! – заорал опекун.
Из глубины бедно обставленной, но чистой комнаты вышла заморенного вида женщина средних лет с усталыми глазами.
– Нагулялась, негодница? – сказала она осуждающе. И я поняла, что сочувствия от жены Сима тоже не дождусь. – И глаз еще один где-то потеряла. Куда мы теперь ее выдадим? Все эти годы поили-кормили, думала хоть выгоду поимеем, когда вырастет.
Дайна была еще неприятнее Валекса. Тот ко мне хотя бы обращался, а не говорил в третьем лице, словно я вещь или животное.
– Ничего, каждую вложенную в тебя маху отработаешь, девка! – прорычал Валекс. – Но вначале и правда отлежаться тебе малехо надо. Видишь, мать, башкой она ударилась, не помнит ничего. Да в том беды никакой нет. Но вот поди докажи теперь, что не порченая!
Я уже не могла стоять на ногах, в ушах нарастал звон, в глазу двоилось и троилось. Уже падая в обморок, я почуствовала, как меня подхватили чужие, равнодушные руки и потащили куда-то. Потом я отключилась.
Глава 5. В доме суконщика
– Милли, ты нас помнишь? – меня разбудил детский голос. Я открыла здоровый глаз и почувствовала, что второй тоже уже вот-вот начнет функционировать. Наконец смогла увидеть бинт изнутри, хотя бы сквозь маленькую щелочку между веками. Опухоль спадает.
В комнате горели свечи, обеспечивая неплохую видимость. Я лежала на низком продавленном топчане, накрытая штопаным одеялом. Потолок был невысоким, но без паутины или пыли, стены не закопченные. Даже окошки чистенькие и прозрачные. Вполне ухоженный домик.
Рядом с топчаном стояли двое детей, мальчик лет десяти и девочка лет семи.
– Милли, ты меня не слышишь что ли? – мальчишка подошел ближе, дернул одеяло.
– У нее глаз один, а уха два, – заметила девочка, наверное, его сестра.
– А вы кто? – спросила я, пытаясь сесть. – И сколько времени я уже сплю?
– Точно не помнит, – вздохнул мальчишка, – мы тут живем, в комнате с тобой. Вон наши кровати.
Мы находились в крохотной комнатушке, где кроме моего топчана стояли еще два таких же.
– А спишь ты со вчерашнего дня. И уже вечер наступил опять. Мамка говорит, толку с тебя никакого, – просветила меня девочка.