– Лет сорок, может больше, – я усмехнулась и увидела азартный блеск в глазах гримера. Все, она поймала идею, и сейчас начнется настоящее волшебство.
– Закрывай глаза, – велит приятельница, и я послушно выполняю. У нас такой уговор: я не подсматриваю за ней, она меня поражает результатом.
Преображение, вернее «одурнение» и «состаривание» продлилось почти час. Признаться, я устала и попа знатно оквадратилась. Но мне разрешали вставать и даже делать небольшую разминку.
Через час с небольшим мне разрешили открыть глаза и посмотреть на себя. Я была поражена, сражена и удивлена. На меня реально смотрела сорокалетняя тетка с синяками под глазами, посеревшей без должного ухода, уставшей кожей, кустистыми бровями, по которым плачет пинцет, и блеклыми губами. Вот только яркие живые глаза создавали диссонанс в образе, ну и, конечно же, прическа.
– Парик у меня есть, а вот с линзами проблема, но есть у меня очки. Они немного затемненные, так что искорок в твоем взгляде никто не рассмотрит, – сразу же придумала, как решить проблему, приятельница.
– Давай я переоденусь, и мы посмотрим оконченный образ? – предложила я. Облажаться мне никак нельзя.
Пока женщина искала очки, о которых говорила, я быстро переоделась. Серая юбка за колено, которая не дает рассмотреть ноги и вообще скрадывает силуэт. Блузка застиранно-белого цвета, поверх которой я надела удлиненную кофту, растянутые туфли без каблука. Закинула на плечо сумку, которая давно должна уйти на пенсию, и придирчиво осмотрела себя в зеркало. Хороша, ничего не скажешь. Юбка и кофта серые, блузка тоже не выделяется на этом фоне, я действительно получилась серой и никакой.
–Вот. Давай помогу, – приятельница протянула парик, который был возрастной, как и мой наряд. Помогла мне его надеть и тщательно поправила. Очки дополнили образ.
Да меня родная мама не узнает!
– Ну как я тебе? – прихихикнула и крутанулась перед зеркалом.
– Бесподобна! – с улыбкой ответила мне гример.
– Я пришлю оплату на карту, – отправила воздушный поцелуй и, сложив свои вещи, отправилась на выход.
– Кира, не надо, я сама каждый раз кайфую, – раздается мне в спину, а я оборачиваюсь и грожу приятельнице пальцем.
– Каждый труд должен быть оплачен, – я разворачиваюсь и походкой от бедра ухожу из гримерки.
Возвращаюсь к машине, а около нее кружат два Гаишника. Я что, припарковалась не правильно или под знаком? Озадаченно смотрю на них, а они на меня. И че делать будем, товарищи?