– Твоя мама попросила проверить, все ли у тебя хорошо?
Луна освещала его лицо с высокими скулами, хищным носом и волевым взглядом. Его чёрные глаза блестели в темноте, соревнуясь с самой ночью. Айко набросил одеяло мне на плечи, сел рядом и вовлёк в свои объятия. Стало теплее, я и не догадывалась, что так сильно продрогла. Однако почему-то в мыслях снова всплыло лицо Солда.
– Чего ты так цепляешься к Эджайде? Ну не уважает себя, ну и чёрт с ней. Её проблемы. Зачем тебе опускаться до её уровня?
– Из-за неё нас всех равняют под одну меру. Раз две девушки с острова так легко продаются, значит, все островитянки такие. Не хочу, чтобы меня считали такой же.
– Кто считал? Какая разница, что там думают те, кто зовёт себя нашими хозяевами?
– Солд думает, что я тоже могла бы этим заниматься.
Айко напрягся, крепче прижал меня к себе.
– Так это из-за него?
– Что из-за него? – я снова начинала злиться.
– Из-за него ты сорвалась на Эдж?
Я промолчала.
– Забудь о нём, Эйли. Вспомни лучше обо мне.
Мы долго целовались. Я изо всех сил пыталась забыться в объятиях Айко и не думать о Солде. Но чем сильнее распалялся мой жених, желая наконец зайти дальше поцелуев и поглаживаний, тем сильнее мне хотелось снова оказаться в машине, проезжающей апельсиновую рощу и смотреть на командира, наслаждающегося освежающим ветром.
Я вынырнула из этих мыслей, когда руки Айко потащили вниз мои шорты. Его жадное дыхание касалось кожи на моём бедре. Я взвизгнула и изо всех сил пнула парня, не разбираясь, куда придётся удар. Он вскрикнул от боли и схватился за лицо, а я бросилась вниз.
– Эйли, ты чего!
В голосе Айко звучала обида и непонимание. Я и сама не понимала, почему веду себя, как бешеная.
Я брела вдоль пляжа на свет догорающих костров. Большая часть людей после ужина расходилась по палаткам и бунгало, тихо переговариваясь между собой и в спокойной обстановке обсуждая новости.
Я не хотела пока идти к себе. Села на скамью у слабеющего огня. Пошевелила угли, переливающиеся красным и белым. Взметнулся небольшой сноп искр. Тут же растаял.
Самые нежные в мире руки погладили меня по голове. Затем распустили косу и принялись аккуратно прочесывать прядь за прядью красивой старой расчёской, принадлежавшей ещё моей прабабушке.
В блаженстве я прикрыла глаза.
– И в кого ты у меня такая задира… – ласково вздохнула мама.