Я злорадствовала и была очень довольна собой. Думаю, не слова барби меня задели, а поведение Тони. Он никогда не смотрел на меня так, как смотрит на них. Я для него пустое место без признаков половой принадлежности. Волчицы – более грубые, нежели человек, но они привлекают самцов своей силой и выносливостью. Волков тянет к ним из-за природы вещей, для продолжения рода и получения качественного потомства. Но я не так сильна, как другие волчицы, поэтому не привлекаю самцов. Но и как человек, я была другой. Люди стремились следить за собой, были аккуратные и чистые, нежные и хрупкие. Волки любили с ними возиться, ощущая свою силу и необходимость защищать их. Но я не была хрупкой и слабой, я могла дать отпор. Поэтому все самцы держались от меня на расстоянии, видимо ожидая, когда проявится моя природа. Хотя, если я стану хранительницей, никто не будет удивлен.
Отвернувшись от лебезящего Тони, я натолкнулась на шерифа. Он стоял чуть поодаль от нас и, судя по сложенным на груди рукам и хмурому лицу, видел и слышал всё, что тут происходило. Я опустила голову, пытаясь пройти мимо него незамеченной, но он остановил меня.
– Дуреха! Никогда не показывай им свой страх!
– А я и не боюсь! – Я была крайне возмущена его предположением и остановилась перед ним, что оправдаться.
– Это слишком очевидно, чтобы не быть правдой, – хмыкнул шериф и, положив руку мне на плечо, пошел рядом. – Ты боишься быть недостойной чего-то или кого-то или плохо выглядеть в глазах важных тебе людей. Но страх делает нас уязвимыми. Перед нашими врагами и перед возлюбленными. Мы начинаем делать глупости или выглядеть глупо. Не давай им такой власти.
– Я выглядела глупо? – сникла я.
– Тони прав, ты не должна бороться с каждой выскочкой в городе. Волки не показывают свою силу и власть, мы просто являемся ею. – Напоследок он подмигнул мне и пошел к Тони. – Антон! Подойди!
Он был прав насчет меня… Но как же трудно справляться с собой!
Тони не заставил себя ждать и вскоре предстал перед отцом.
– Уже наябедничала? – огрызнулся на меня Тони, а затем обратился к отцу: – Она…
– Я очевидец, сын, – перебил его шериф, а затем, чуть обернувшись ко мне, проговорил: – А ты иди, Эрика! Не задерживайся.
Я должна была услышать, что скажет или сделает шериф, будет ли защищать меня, сделает ли выговор сыну, но меня спровадили. Я не в силах была послушно уйти. Обойдя несколько зданий, я подобралась к ним с подветренной стороны и выглянула из-за угла. Это было похоже на охоту, только убивать никого не нужно. Я пропустила часть разговора и застала лишь его окончание.