Но, куда она ушла? И возвернётся ли, чтобы окружничать подле души?..
Брат взглянул на брата…
С пустой рукой (ибо находка исчезла!), осиянный новизной чувств, оглоушенный праздником небывальщины, пилигрим жевал воздух непослушными юркими губами:
будто обсуждал с Карусельщиком Бытия условия всеохватного счастья.
И всё бы хорошо, да не всё издали…
Пригляделся к францисканцу получше, придвинулся поближе и ахнул попутчик:
Изо рта в бороду – кровь!.. тёком течёт, струёй бежит…
С чего бы ей течь?..
И ещё: монах мычит, так мычит, что мычаньем пугает!..
Ну, словно телёнок-отъёмыш мамку зовёт!..
Что за притча в горле бедолаги недоглотком булькает,
и нижет мык за мыком сквозь окровавленный сцеп межгубия?..
Но вот глаза!..
Глаза у пилигрима – несообразно веселые, искрятся потешками.