– Подождите, господин полковник, – перебил его Патрик. – Ваш рассказ – чертовски занимательная штука, но я не понимаю, почему вы так запросто выкладываете мне секретную информацию? Ведь, я не ошибаюсь: эти сведения секретны?
– Да, вы не ошибаетесь, – полковник Рабила пристально взглянул на комиссара. – Не к чему лукавить, господин Энтони. Я не сомневаюсь, что бойня у депо произвела на вас сильное впечатление, и вы уже успели сделать определённые выводы. Что это за выводы, меня мало интересует. Я не собираюсь копаться в вашей душе. Гораздо легче приобщить вас к делу. Поэтому можете считать, что с этой минуты вы из полиции переходите на службу в Особый Отдел. Это приказ! Решение на счёт вас уже принято руководством Центра. Завтра вы подпишите необходимые для этого бумаги и получите удостоверение. После этого вы поступите в моё полное распоряжение. Думаю, что мы сработаемся. В целом же исследования профессора Дворецки весьма разнообразны и обширны. Так что, розыск существа – всего лишь эпизод из той работы, которую нам предстоит выполнить. А теперь самое главное – разглашение информации, связанной с делом профессора Дворецки равносильно государственной измене. Сболтнув лишнее, можете считать, что вы подписали себе смертный приговор!
После ухода полковника Патрик Энтони так и не смог успокоиться до самого утра. Он бродил по квартире, погружённый в раздумья. И к тому времени, когда собрался ехать в Центр, уже сделал, как выразился Рабила, определённые выводы. Патрик Энтони решил в очередной раз существенно поправить своё финансовое положение, выгодно продав государственную тайну.
Для этого оставался сущий пустяк – заполучить её в свои руки.
«Ситроен» мягко мчался по пригородной дороге. Утренняя свежесть назойливо холодила лицо Элоиза. Он прикрыл боковое стекло и включил кондиционер. В этой части пригорода Элоиз был впервые, поэтому ему приходилось сбрасывать скорость у каждого указателя, чтобы не проскочить мимо дачного посёлка. «Чёрт возьми, – думал он, – небольшая, но все-таки шикарная машина для журналиста». В одном из своих писем Тонни сообщал, что заработал её на каком-то репортаже. Элоиз буквально дословно помнил, как он выразился об этом деле: «Просто я притащил в некую семейку кучу неприятностей, и меня за них отблагодарили. Осуждаешь? Зря! Они заслуживают гораздо большего».