Моя уверенная походка в сторону клуба, намекала ему, что никаких возражений я не приемлю. Просто надо следовать за мной. Мы пришли в клуб, примерно 6х6 кв. м. Хорошо, что вообще он есть. Пианино здесь я не увидела. Но может где-то стоит? Я обратилась к моему сопровождающему:
– Любезный мой! (Боже сколько пафоса во мне было), а что пианино вам не завезли?
Надо было видеть лицо прапорщика! Уже на первых словах «Любезный мой», его лицо вытянулось, щеки залились краской, а уши стали красными как рукоятки кранов аварийного сброса давления. После слова «пианино» в его глазах читался испуг и большое желание убежать. Но сбежать не представлялось возможным, поэтому мой высоченный прапорщик с рыжими вихрами и веснушками на все лицо из пурпурно красного стал белее белого полотна простыни.
– Ну так, это, не знаю, должны были, но это, я не видел, а может видел что то, ну это в общем… – начал он.
Еще минуты две неясного монолога, и я вставила:
– Ну что же, любезный мой, тогда давайте искать, на чем я буду играть, и что можно использовать в качестве музыкального инструмента.
На этом мой дорогой прапорщик встрепенулся и побежал, как горная лань в сторону маленькой двери. Через пару минут он вернулся, сияя как начищенный самовар. В руках он горд нес аккордеон.
Теперь испуг появился у меня. Мои ладони вспотели так, как будто я сейчас их вымыла и не вытерла. Озноб от макушки до пяток пробежал со скоростью электрического тока, причем сильного разряда. Язык присох к небу, и мое нечленораздельное мычание походило на икоту. Как могла, я собрала волю в кулак и выдала фразу, которую, когда я вспоминаю теперь, начинаю икать:
– Да, любезный мой, какой же вы молодец! Это будет вашим вкладом в выступление нашей агитбригады!
Его лицо снова вытянулось, а оттопыренные уши ярко запылали огненным цветом. Он не мог понять, чего я от него хочу.
– Любезный мой, – продолжила я, – а есть ли рядом еще парочка таких же бравых солдат как вы? Мне нужна дополнительная мужская сила.
Бедный рыжий Антошка, как же мои вопросы ставят его в тупик. Но он молодец быстро собрался с духом и ответил:
– Так это, ну да, там это есть. Ну еще, это, я могу если что, это, позвать.
Господи, ну почему столько несвязанного текста, почему нельзя просто ответить да или нет? Я театрально схватилась за голову и сказала: