– Скоро дождь начнётся. Советую тебе отправиться домой – с этими словами, мои ноги начали отмерять шаги назад. Не думал, что Шерри подбежит и схватит меня за руки. Её ладони дрожали. Почему? Видимо ситуация действовала ей на нервы, или, быть может, она волновалась.
– Ты соврал о том, что подвернул ногу. Ты полностью здоров, раз с довольным лицом бежал сегодня к ней, не видя никого вокруг.
Лёгкий ветерок превращался в более сильный ветер, и леденил не только тело, но и душу.
– Знаешь, моя самая главная мечта детства отнюдь не красный диплом, со всякими там бумажками о наградах. Я так давно испытываю чувства к тебе, и мечтаю, чтобы и ты… полюбил меня.
В этот момент капельки дождя одна за другой посыпались на нас. Кажется, небесные Боги желали потушить пламя, что сжигало сердце девчонки дотла.
– Ну почему ты молчишь? – заплакала Шерри. – Скажи, что-нибудь…
Я почувствовал себя трусом. Ненавижу это ощущение, когда по венам растекается жгучий ток и комом застывает в горле. И ты стоишь, с дурацким выражением лица, как самый последний кретин. Я не мог выдавить из себя ни слова и решил просто уйти, так и не объяснив ей, что мне надоел запах духов на своём бомбере, после влюблённых вешаний на шею.
С тех пор мы перестали общаться. Шерри ко мне не подходила даже тогда, когда мы встречались утром по дороге в школу. Было странно, наши матери никак не обсуждали эту шокирующую новость. Видимо, Шерри так ничего им и не рассказала, оставив меня в покое раз и навсегда. На самом деле, как бы она ни старалась прятать интерес, я замечал её разбитый взгляд каждый раз, стоило нам попасться на пути.
Раньше я боялся такой развязки, а теперь во мне поселилось неестественное спокойствие. Я открыл для себя невероятную мысль: «Человек должен выбрать свою любовь самостоятельно» – как бы все вокруг ни старались, я ничего не чувствовал к Шерри Бриггс с первого дня нашей встречи.
Я знаю, почему мне приглянулась Лия Бенсон – она была не такой, как все. Ходила одна, много читала в библиотеке, гуляла в школьном саду на каждой перемене, но при этом никогда не заводила бесед с другими людьми. Любые любопытства со стороны учеников всегда заканчивались одинаково. Они начинали считать Лию нелюдимой и повёрнутой, а я молился, чтобы это не переросло в травлю.