Мы нещадно прогуливали уроки, забирались на чердак и в оборудованном лежбище, читали запрещенные нашему возрасту книги. Особенно Ада любила французов: Мопассана, Жорж Санд, Француазу Саган, Экзюпери. Видимо именно они через много лет привели ее в маленький домик на Сент Эжен, где она живет и сейчас.
В школе к нам относились с опаской, сначала как к прокаженным, детская чуйка видимо подсказывала как «страшно далеки мы от народа». Но потом, когда мы стали гастролировать с ансамблем и побеждать на международных танцевальных турнирах появился интерес пополам с завистью. И все равно, невидимая стена отделяла нас от большинства сверстников.
Родители наши работали допоздна и весь день мы были предоставлены сами себе. Сначала мы по очереди тусовались то у нее, то у меня. Адина мама прекрасно готовила и пару раз в неделю мы устраивали адский пир, вываливая из холодильника на стол все в подряд, мороженое и макароны, творог и соленые огурцы, все шло в ход. Именно тогда я поняла, что испытываю удовольствие от необычных сочетаний вкусов, хитом наших застолий все же была жареная картошка, которую мы макали в пломбир, запивая томатным соком.
Но вскоре стало понятно, что домашнее окружение тяготит нас все больше и больше, наша любовь включать громко музыку и без удержу скакать, изображая первобытные пляски дорого обходилась родителям, которым раз от разу становилось все тяжелее улаживать споры с соседями. И куда-то надо было девать секретный гардероб, хипповатые потертые джинсы и яркие блузки, в которых цыганская кровь Ады давала себе волю.
Тут и подвернулся нам дворник, дядя Сева, на самом деле он был художником абстракционистом, но поскольку жить ему было не где, он подрядился подметать наш двор и пару соседних, взамен получив ключи от каморки рядом с лифтерской. Мы часто забегали к нему, посмотреть новые шедевры, рисовал он в основном пейзажи или лица людей, но в специфичной манере, искажая пространство и пренебрегая пропорциями. Нам он часто рассказывал о своей жизни в Средней Азии, откуда он сбежал в Москву во времена распада Советского Союза.
Так вот, однажды мы рассказали Севе о том, что хотим устроить себе «дом на дереве» тайное местечко, где можно зависнуть. И он, просияв ответил, что кажется знает, что нам предложить. Долго копался по карманам и потом вытащил связку ключей и двинул к лифту, мы посеменили за ним. На девятом этаже он поднялся еще пол пролета и стал открывать дверь чердака. Мы ввалились в просторное чердачное пространство и шурша гравием, рассыпанным по полу, двинули исследовать его и вскоре увидели еще одну дверь.