Сестра милосердия - страница 3

Шрифт
Интервал


…а ты, слышишь, вставай, эй, солдат, утро уже,
Завтра Пасха, цвета неба яйцо Фаберже,
а доктор в карман рукой – шасть, ничего не пойму,
Кусок сахару, завалялся в кармане,
     в табачных крошках,
     не побрезгуй, держи,
То тебе подарок, сестра, ой, доктор, спасибо,
     нужно вам самому,
А больной что лежит, не проснулся, груз двести,
     да брось, не дрожи,
Наступаем, свернём лазарет,
     нам теперь лишь вперёд и вперёд,
Ну да хватит трястись, побледнела вся,
     на, нашатырь нюхни,
Отступает враг, наступаем мы,
     и больше никто не умрёт,
Все уже герои, а значит, бессмертные,
     ночью над лазаретом огни,
Недвижимых раненых что, бросать,
     спокойно, за ними обоз придет,
Да, бросать, сестра,
     доктор, я не могу, они так смотрят, они кричат,
Не бросайте нас, доктор, сестриченька,
     белых простынок слепой ледоход,
Я остаюсь, товарищ военврач, ни шагу назад,
Нарушить приказ – трибунал, я знаю,
     расстреляйте меня,
Я сама выносила из боя раненых,
     товарищ мой военврач,
По земле расстелена плащ-палатка,
     и я, ухватясь за край, тащу посреди огня
И ползу по земле, и тяну, волоку и тащу,
     и тащу, хоть плачь,
Эту жизнь – через смерть!
Господи, ее к медали приставь!
Что вы там бормочете?! Присягу?! Устав?!
…что у тебя в санитарной сумке, сестра моя?
Йод. Вата. Бинт. Марля. Спички. Вода.
Больше ничего нет.
Ой, наврала. Спирт во фляге. А ещё смена белья.
А ещё фонарь и свеча: в темноте должен быть свет.
Вам, хирургам, спирт под расписку дают.
А мне сунул в сумку наш командир.
Так небрежно, косился в сторону.
…а я на бинты рвала с себя бельё.
Рубашонкой моей, в лоскуты разодранной,
     зиянье кровавых дыр
На века заматывала,
     бинтовала войны проклятой дымное бытиё.
Рубашонка моя, ещё теплая…
     тела моего живое тепло…
Часто думала: вой снаряда —
     и нет лазарета, и меня тоже нет.
Солнце вижу коричневым, в чёрных тучах,
     сквозь копотное стекло.
Доктор, я остаюсь.
У меня в сумке бинт, спирт и свет.
У меня в сумке Время. Нет, вам его не покажу.
Оно не кричит. Не плачет. Оно тяжело молчит.
Завтра наша победа.
Нет, товарищ хирург, я не боюсь, не дрожу.
Я просто горю, в белом халате свеча,
Красный Крест, в чёрной ночи.

«Нам храбрости не занимать…»

Нам храбрости не занимать.
Хирурги – наши генералы.
Молчит моя медичка-мать,
Она сегодня так устала.
Вот табурет и коридор.