– Жизнь? – переспросил Ник. – О чем вы говорите? В каких мирах? Какая жизнь?
Тут профессор замолчал. Он понял, что сболтнул что-то лишнее.
– Нет, нет. Я имею в виду, что еще только ищу, исследую это. Поэтому у меня стоят такие большие антенны, что я все исследую: космос, есть ли где-нибудь другая жизнь, – замялся он.
Нику стало понятно, что, скорее всего, он открывает какой-то новый портал, чего-то ищет. Но чего? Что ему нужно, в конце концов?
Ник решил говорить напрямую:
– Профессор, скажите все-таки: чем вы занимаетесь? Что вы там ищите? Почему вы живете один? Почему вы живете не в городе и не со всеми вместе? Почему вы не наслаждаетесь этой жизнью?
Профессор посмотрел на него, и тут в его глазах Ник увидел какое-то тщеславие и высокомерие. Профессор поджал губы и сказал:
– Вы знаете, у меня была интересная жизнь, меня все ценили и уважали, потому что я делал и производил очень хорошее оборудование. Но сейчас я стал никому не нужен, поэтому решил поселиться отдельно. В мои идеи никто в свое время не поверил, но я в них верю.
Так. Ник, похоже, что-то упустил.
– Какие идеи? В какие идеи вы поверили? В какие идеи никто не верил раньше? Профессор, объясните, пожалуйста, что вы имеете в виду.
Ник понимал, что ему нужно как можно дольше оставаться с профессором, чтобы тот не уходил. Он все спрашивал и спрашивал его:
– Расскажите поподробнее, а чем вы занимались, когда наш город, наша страна была во власти денег? Что вы в это время делали? – спрашивал он, хотя это все прекрасно знал, и про это было написано в личном деле профессора.
Но профессор как бы окунулся в свое прошлое, которое, похоже, ему нравилось больше, чем настоящее, и начал об этом рассказывать. Он начал вспоминать и рассказывать, как правил, как ему служили деньги, как проводил исследования, как создавал специальные волны, специальные антенны, которые направляли мысли людей в нужную сторону. Как все люди гипнотизировались специальными мыслеформами, которые передавались спецприборами, похожими на радио, как волны и вибрации направлялись на людей и блокировали у них желание свободы, другие желания, фантазии, заставляли их быть полностью подчиненными созданиями.
– Простите, профессор, – прервал Ник, – неужели вам это все действительно нравилось? Вам нравилось создавать эти специальные продукты по лишению свободы людей?