Ник молчал, долго осмысливая сказанное Софией.
В голосе её не слышалось ни обвинений, ни обиды, ни злобы. София, казалось, даже в какой – то степени понимала бывшего возлюбленного. И это понимание чужого предательства было чудовищнее лютой ненависти. По себе тот человек оставил обожженные земли безразличия, мир без красок и оттенков, замершее в ожидании новых ударов сердце… То был его ответ на искренность, какую София отдала ему, на прекрасный, пусть и утраченный её дар – ребёнка, на любое хорошее событие, что они пережили вместе…
– Ты совсем его не ненавидишь? Не презираешь?
– Нет, – честно ответила София, – не его вина, что я обременила его тем, что было ему не нужно!
– Ни от кого такого не слышал! – отозвался Ник.
Щёки Софии порозовели, она улыбнулась смущённо и спросила:
– Это кажется тебе нелепым?
– Нет! – сказал Ник. – Это просто так по —женски… оправдывать тех, кто этого не стоит! Впрочем…
– Что? – вскинулась София.
– И хоронить самих себя под этими оправданиями и вечным пониманием свинства, тоже очень по —женски…
– А ты что, был тем, кого оправдывали? – прямо спросила она.
– Нет, – сказал Ник, – я был тем, кто не заслужил никаких оправданий!
– Расскажешь об этом?
– Как – нибудь потом! – заверил он, уверенный, что это посулит ещё хотя бы одну с нею встречу. То, чего очень хотелось.
Они помолчали.
– Твой кофе остыл!
– Пускай! – поморщилась София. – Идём отсюда, Ник?
Мужчина заплатил за её напиток, хотя София этому отчаянно сопротивлялась.
Когда они выходили на улицу, последние капли дождя тоскливо и музыкально ударились о карниз снаружи. Из – за туч задорно выглянуло словно посвежевшее солнце. Глядя на его первые лучи, София и Ник улыбнулись друг другу, взявшись за руки.
***
– Сейчас ты опять исчезнешь? – спросил мужчина свою спутницу.
– Нет! – покачала головой София, крепче сжимая руку Ника. – Я только… признаюсь во лжи!
– Что? – опешил он.
– Помнишь, я сказала, что у меня здесь нет телефона?
– В этом твоя ложь? – Нику сразу полегчало. – Постой, только в этом?
– Да! – покраснела София.
– Ты ужасная лгунья, София! – весело сказал Ник, наклоняясь к её лицу. – Как же мне пережить это?
Он замолчал, задорно блеснули его глаза и, прежде, чем София успела сообразить, Ник, не спрашивая ни разрешения, ни одобрения, ни согласия, впился в губы Софии поцелуем. Ей грозило беспамятство под его ласкающими губами, ей грозило забыть собственное имя… София рисковала никогда не забыть руки Ника на своей талии, учащенное биение сердца, когда она поняла, что он словно изучает каждый её изгиб, завораживающий его.