Наташа так думает, но молчит. «Терпи, терпи», – поет червоточинка в груди. И Наташа терпеливо ждет, когда взрослые, наконец, найдут другой объект для насмешек и сплетен.
– Хочешь, я тебе своего попугая покажу? – заговорщески наклоняется к ней Ромка, сын тети Лены. – Мне мама купила на дэрэ. У меня видосик есть.
Ромка всего лишь хочет еще раз похвастаться своим сенсорным телефоном:мол, смотри, Наташа, как городские живут, а ты до сих пор кнопочный таскаешь, как нищая.
– Не надо, – резко говорит Наташа.
– Это еще почему?
– Потому что не люблю смотреть на животных в неволе. Ему бы в родные джунгли, а ты закрыл птицу в клетке и радуешься ее несчастью.
Наташа хочет закончить, но не может сдержаться и говорит, будто плюет:
– Живодер выпендрежный.
Ромка открывает рот удивленно, а потом ныряет под стол, ползет до матери, прячет лицо у нее на груди и что-то шепчет, всхлипывая.
– Ты как моего сына назвала, пигалица? – ревет тетя Лена, встав и загородив собой половину потолка.
– Лена, успокойся, успокойся, – мама бросает на Наташу злые взгляды, округляет глаза. – Иди, иди, Наташа, погуляй.
Дважды ее просить не надо. Наташа встает и бежит в коридор, накидывает пуховик, хватает шапку.
– Ты не переживай, Ромка, – ржет папа. – Наташка у нас немного того… как это… зоозащитница, короче.
Дядя Толик начинает рассказывать, как он отстреливает кошек на своем участке.
– Задолбали, только гадят везде и перепелок воруют, я так соседям и сказал, еще раз ваших скотин увижу, отстрелю нафиг…
Ботинки проваливаются в промозглую слякоть, по самые щиколотки, но пока держатся, не мокнут. Все равно холодно. Быстрей бы уехать отсюда, из этого тухлого места. Наташе тесно здесь, она прорастает сквозь дыры этого города, она боится застрять, не выбраться. Челябинск, Екатеринбург, Москва манят свободой, ночными тусовками, широкими проспектами, яркими огнями, новыми неведомыми запахами. Ее друзья уже влились в эту жизнь, стали ее частью, а она до сих пор гниет тут, в Кусе. Наташе здесь гадко. Одноклассники улыбаются ей на уроках, надеясь списать, а за глаза обсуждают ее одежду, фигуру, облезшие каблуки на дешевых, но таких красивых розовых сапогах со стразами…
И все же облезлые каблуки лучше тех ботинок, которые предлагает мама: сапоги местного производства, страшные, с длинными носами, в которых ее ноги выглядят на 41 размер, зато качественные, на долгие годы вперед.