Наконец мы вышли.
Оська явно оживился – здесь пахло природой, лесом, из-за заборов доносился собачий лай. Можно обнюхивать столбы и деревья и лапу поднять наконец. А то сначала в автобусе ехали, потом по городу тащились…
Тетя Таня повела нас по извилистой грязноватой улице мимо голубых и зеленых деревянных домиков с застекленными верандами. Часть из них определенно пустовала, над некоторыми курился дымок, показывая прохожим, что здесь кто-то живет.
Наконец наша провожатая подошла к очередному зеленому домику, остановилась возле калитки и громко крикнула:
– Петрович! Эй, Петрович!
Некоторое время ничего не происходило.
Тетя Таня повторила свой призыв еще дважды, и наконец дверь домика со скрипом открылась и на пороге появился мрачный толстый дядька в спортивных штанах, ватнике и галошах.
При виде этого дядьки Ося зарычал, и шерсть у него на загривке поднялась дыбом.
У меня в душе сразу зародилось нехорошее предчувствие – говорила уже, что моя собака хорошо разбирается в людях и плохих людей сразу чувствует.
– Чего кричишь? – строго спросил дядька нашу провожатую. – Чего воздух сотрясаешь?
– Здорово, Петрович! – приветствовала его наша провожатая. – А с тебя причитается.
– С какого это перепугу?
– С такого, что я тебе жиличку привела.
– Где? – осведомился дядька, демонстративно не замечая меня. Точнее, нас с Оськой.
– Так вот же она, жиличка! – Тетя Таня кивнула на меня. – Ты же говорил, что хочешь комнатку сдать, которая у тебя под лестницей. Вот она бы ее и сняла…
– Что я говорил – то тебя совершенно не касается! – отчеканил дядька. – А насчет этой – я еще не сдурел, чтобы с таким зверем сдавать! Ты на него только посмотри!
Оська действительно рычал и скалился. Это мой добродушный, ласковый песик! Ну, конечно, это он ко мне ласковый, а с другими может и строгость проявить…
– Да, может, все-таки сдашь… – продолжала канючить тетя Таня. – Она тебе прилично заплатит…
– Я сказал – нет! – И Петрович удалился, напоследок громко хлопнув дверью.
Оська, кстати, сразу же успокоился.
Тетя Таня проводила его разочарованным взглядом и виновато проговорила:
– Ну вот что с него возьмешь? Такой он человек, как что себе надумает, так никакими силами его не сдвинешь!
И она уже собралась уходить.
– И что же мне теперь делать? – растерялась я. – Вы меня завезли неизвестно куда и так здесь бросите?