Нет, никакой правды. Пока нет.
Этим утром, по всей видимости, половина города спускалась в метро. Лучше бы я взяла такси – далеко, но цены не пугали. В моей сумочке до сих пор лежала серая кредитная карта, используя которую, я имела право длительное время перекладывать расходы на Комиссию. Таковым было их «извинение». Но серой картой я почти не пользовалась: нет, не берегла её, просто имела совесть. Считала, что правильнее тратить деньги, которые заработал сам, и у меня их минимум имелся. К тому же среди людей я ощущала себя лучше, защищённее. Абсурдное чувство (как будто люди спасут от СЕ-шников, если те устроят облаву), но иногда абсурдное чувство лучше голого страха. К тому же за мной наблюдал Лиам, это я ощущала загривком.
От «Беркли» до «Рандабатта» – кольцевой, – после на синюю линию. В вагоне будет время подумать. На ступенях, ведущих вниз, я вспоминала, остались ли в кармане купленные жетоны. Их отыскалось три.
Поезд все не шел.
Не то завяз где-то на перегонах, не то машинист вышел «покурить». Нетипичная ситуация для расписания, где транспорт движется с точностью не до минут даже – до секунд. На подземный перрон прибывала толпа. Её становилось больше и больше, люди жались друг к другу все теснее, наступали на белую линию. Мне почему-то думалось о прибое. Так море выносит на берег мусор, и его становится все больше и больше. Его скопится очень много, если не чистить… Странно, я никогда не думала о людях в подобном ключе, не считала их мусором, но сравнение отражало действительность.
Толпа нервничала.
Ощущение тревоги нарастало и у меня. Зачем я поставила первый флаг перед спуском в метро, точку «А»? Начало кольцевания момента. Кольнуло что-то изнутри, сработала интуиция, и я почти уже привычно запустила «петлю». Я делала так иногда. Может, тренировалась, может, баловалась, и петли эти практически никогда не имели точки «Б», то есть завершались вхолостую и исчезали. Теперь казалось, что точку «А» я поставила отнюдь не случайно. И интуиций теперь во мне была не одна, а две.
Стало тесно. Кто-то нетерпеливо смотрел на часы, кто-то не отрывал взгляда от черного зева тоннеля, откуда давно следовало показаться огням. Довольно громко переговаривался молодняк – четыре парня и одна девчонка. Переступала с ноги на ногу старушка с вязаной сумкой, взирала, как и многие, на далекое отсюда, но хорошо различимое электронное табло. На котором вдруг погасли две цифры.