Тренеры с серьезным видом говорят глупости в микрофон…
– Понятно.
– Не, ничего тебе не понятно. Я главного не рассказал еще.
– Главного?
– Ну да, главное впечатление, которое я из этого вынес…
– О, господи, Костя, ты что из всего-всего на свете выносишь впечатления? Вот мы с тобой сейчас сидим, а ты тем временем выносишь впечатления, да?
Наморщив лоб, я с чувством декламирую:
– «Вот ты, мудила, просто ходишь. Переставляя две ноги. А президент предпринимает. Шаги».
Аденоид улыбается смущенно и даже несколько обиженно.
– Ну а как иначе, Игорь?.. Жизнь, она же и состоит из впечатлений… только они и остаются, их потом и в могилу с собой забираешь… а не выписки с банковских счетов…
Я киваю, разливая по опустевшим бокалам Barbaresco. Чего-чего, а жизнь Аденоид понимать умеет, да – нам тут учиться и учиться…
– Ну так и что же тебя в тот раз поразило?
– А вот что, – Аденоид опять улыбается, на этот раз словно бы немного стыдливо, – Ты, значит, только представь, Игорь, зрительно: вот, в зале с дюжину мужиков, да? Разного возраста, роста, комплекции. Одни, там, в спортивных костюмах, другие – наоборот, при полном параде, пиджаки не самые дешевые, галстуки, все как надо. Блондины, шатены, кто-то – лысый как пень, кто-то – седой как лунь…
– Да…
– Словом, ничего общего, казалось бы. Но! Но у всех, слышишь, у всех до одного – расплющены носы!
Я начинаю смеяться. Аденоид тут же с готовностью подхватывает:
– Нет, ну вот только представь… я еще сперва подумал: они как, родственники все, что ли? но уже… в следующий… миг… допетрил – носы!! Да, носы!.. Это… вот, знаешь, что мне напомнило?
Он с трудом продирается сквозь смех.
– Вот просто первая аналогия… сама собой приходит… исподволь, можно сказать…
Я мотаю головой.
– Нет…
– Ну как же… собачья выставка… представь: много-много эрдельтерьеров… и у всех – купированные хвосты!
Меня вновь пробирает смех, с трудом заливаю его вином и ради большей надежности закупориваю еще и кусочком рыбы.
– Точно! Я представил, ага… точно, как эрдельтерьеры… им купируют хвосты и уши… чтоб никто за них в драке не укусил…
– Ну видишь…
Теперь мы оба ржем в голос. Барбареско сделало свое великое дело…
….............
Потом, когда убрали тарелки, в пору долгих ласковых полусумерек десерта и кофе, Аденоид наконец поинтересовался моими обстоятельствами. Черт его знает – может, он и правильный выбрал момент: алкоголь и еда уже сделали меня болтливым, но еще пока – не занудным. В общем, я довольно длинно, но, полагаю, все-таки весело трындел тогда про Карину, склоняя на все лады ее затеи и собственную беспомощность – и, надеюсь, в целом, это больше походило на цирк, нежели на исповедь у терапевта, – как в давешнем разговоре с печальной Ксенией.