Глаза Мая удивлённо округлились. Он уже забыл о несостоявшейся встрече у Трёх Яблонь. Ведь, кажется, их с Мозом впереди ожидают настоящие развлечения.
– Твой папа собственной персоной пил с ним эль… – в глазах Милентия поблёскивали слезинки ностальгии. Он тут же мужественно смахнул их, поспешив придать лицу обычное твёрдое выражение.
– И где же сейчас этот чародей?
– Четыреста двадцать лет назад, когда со дня на день ты должен был появиться на свет, со стороны Океана Забвения приплыла огромная лодка, в которой спал вечным сном Чёрный Великан. Кошмар в ту пору был (об этом новейшая история, конечно же, тоже умалчивает)… казначеем Прекраснейшей, повелительницы долины Миракл. К тому времени восходит восстание теней, о котором, я надеюсь, история когда-нибудь вспомнит. Тени долины Миракл окружили магистратуру, и заставили чародеев разбудить Чёрного Великана. Под предводительством Кошмара тени с помощью Чёрного Великана свергли дружище Амаранта и заточили его в Грот.
– Куда? Куда?
– В пещеру, которую охраняет… О том, кто охраняет пещеру, история, разумеется, тоже таинственно умалчивает. Но доподлинно известно, что путь к ней пролегает мимо другой, огромной пещеры, где оберегает величие нынешнего правителя Чёрный Великан, – пояснил Милентий и задумчиво продолжал. – Конечно, в новейшей истории ничего не сказано и о сражении теней и солнечных зайчиков…
Май вопросительно вскинул брови.
– Тогда Долина Радуг сгорела почти дотла, но теням не удалось захватить Долину Радуг, и она по прежнему существует (как там пишут в учебниках истории? ) "как бы сама по себе".
– А пророчество? – напомнил Май.
– Когда мы с Амарантом в последний раз пили эль, – опять издалека начал Милентий, – он дал мне медальон и сказал (как сейчас помню с точностью до единого слова): "Медальон открой ровно через четыреста двадцать лет. А сыну дай имя Май". Сегодня как раз минуло четыреста двадцать лет с того дня, как мы с Амарантом в последний раз пили эль.
От торжественности момента у Анфусы выступили на глазах слёзы.
– Открывай же скорее медальон!!!!!
– Открыл-то я его ещё лет четыреста назад, – простодушно признался Милентий. – Но ты узнаешь о предначертанном день в день – как положено. – И Милентий тожественно открыл медальон, который всегда носил на шее.
Откашлявшись, прочёл начертанные внутри письмена: