Служанки и еще двое, сопровождавшие ее, стояли со склоненными головами и скрещенными на груди руками.
Что касается американца, то с того момента, как она вошла, его глаза были бессильны отвести взгляд, но девушка, казалось, не замечала горячности его взгляда. Она подошла к кушетке и встретила его взгляд, в котором сочувствие и интерес смешивались с детской откровенностью.
– Вам очень больно? Вам оказали хорошую помощь? – спросила она.
Вэнс быстро принял решение.
– Мне совсем не больно, – ответил он низким шепотом. – Я хотел увидеть вас снова. Простите ли вы меня за то, что я сказал правду?
Она отпрянула назад. К счастью, никто из служанок не мог уловить его слов, но те две, что говорили так свободно, увидели, что он ответил их хозяйке, и сразу же впали в явное замешательство и отчаяние при воспоминании о своей неосмотрительности. Вэнс почувствовал, что должен рассеять любую возможную враждебность с их стороны, и добавил:
– Обо мне заботились лучше, чем я смел ждать, а ваши горничные столь же добры, сколь и красивы.
Теперь она встретила его взгляд с выражением глубокой и серьезной задумчивости, а на ее щеках расцвел, потускнел и снова расцвел цвет. Затем, с легким налетом властности, смешанной со смущением, она повернулась к слугам.
– Удалитесь в мои комнаты и ждите меня там, – сказала она.
Женщины склонили головы и удалились, но на их лицах не было заметно удивления. Когда они ушли, их хозяйка подошла к Вэнсу и спросила:
– Зачем вы хотели меня увидеть?
Если у него и были какие-то сомнения в своих чувствах, то они давно рассеялись. Время и слова были очень ценны, и о риске не стоило и думать.
– Потому что я люблю вас, – ответил он.
Она снова отпрянула назад с изумленным видом.
– О, нет, нет! – пробормотала она. – Это невозможно. Вы не понимаете. Вы не можете.
Вэнс поднялся с дивана, не обращая внимания на возможность быть остановленным. Он подошел к ней и взял ее за руки.
– Что невозможно? И почему я не могу любить вас? – сказал он. – Вы не из тех, кого трудно любить, и ведь вы не жена другого мужчины?
Она покачала головой, и в ее глазах появилось выражение некого ужаса.
– Разве ты не знаешь, что я дочь Совита? – ответила она.
Вэнса встревожили ее слова, хотя он уже был уверен в ее происхождении и не учитывал этого в своих расчетах. Вряд ли это могло не осложнить задачу, но мысль о полном провале он с самого начала решительно выбросил из головы.