Вспомнив об этом, Мехмед невольно оглянулся на свою многочисленную конную свиту, которая всё это время оставалась позади своего повелителя, не мешая ему обозревать стены города. «Кто из этих сановников и придворных действительно охвачен религиозным пылом, а у кого – свои соображения, как у меня?» – думал султан. В свите присутствовали Халил-паша, Заганос-паша… а также Шехабеддин-паша, которого могло бы здесь и не быть.
Пусть Шехабеддин в своё время участвовал в целом ряде войн, юный султан этого не застал. Мехмед привык видеть Шехабеддина главой белых евнухов, то есть комнатным слугой, а такие слуги обычно тяготятся походами – вот почему прошлой весной султан испытал сильное удивление, когда евнух попросился сопровождать своего повелителя «в поход на Караман», в итоге отменённый ради строительства крепости на берегу пролива. А когда началась подготовка к осаде столицы румов, Шехабеддин снова попросился на войну, хотя правильнее было бы остаться в Эдирне, чтобы присматривать за дворцом и охранять гарем.
Мехмед и на этот раз согласился взять евнуха с собой, но до сих пор не переставал удивляться, насколько тот умело держится в седле, несмотря на привычку передвигаться в носилках.
– Мои верные слуги, запомните эти стены, потому что скоро они будут выглядеть совсем иначе благодаря работе наших пушек, – с улыбкой произнёс юный султан, а затем обратился к евнуху: – Шехабеддин-паша, ты доволен, что можешь своими глазами видеть эти стены и их разрушение?
– Я очень рад быть здесь, повелитель, – ответил евнух, который только что подобно своему господину жадным взглядом пытался охватить необъятные по протяжённости городские укрепления.
* * *
Захват города, поначалу казавшийся вполне лёгким делом, начал оборачиваться долгой осадой. Вот почему поздним вечером Мехмед мерил шагами ковры в своём шатре и напряжённо думал.
Та часть шатра, в которой он находился, была самой просторной, предназначенной для заседаний. Сейчас в ней не осталось никого, но Мехмеду при взгляде на тюфяки для сидения, разбросанные вдоль красных полотняных стен, почему-то казалось, что там устроились сановники и пристально смотрят на своего повелителя – оценивают. Это странное чувство мешало сосредоточиться. В голове повторялась только одна мысль: «Мои приказы должны исполняться. Мои приказы должны исполняться. А если они не исполняются, то кто я тогда?»