– Ваша новая охрана, угул Никимэл, – склонился перед юношей сотник, протягивая руку в нашу сторону.
Мы тоже склонили головы, чай не отвалятся. Парень встал, и мне удалось его рассмотреть: средний рост, нормальное телосложение, едва наметившиеся усы и бородка, тёмные волосы, большие выразительные светло-карие глаза на правильном лице. Двигается легко и плавно, похоже, с ним занимались фехтованием. Он обошёл нас, внимательно вглядываясь в лица.
– Вы должны знать, что служить мне непросто, – проговорил царевич, усаживаясь на резной табурет. – Прошлая охрана погибла, хотя все десять были отличными бойцами. Убили их стрелами в неравной и подлой схватке. Мне тогда удалось спастись на колеснице. Потом сказали, что напали бродячие эламиты, но удивительно то, что они никого не ограбили, а вот множество стрел вслед мне пустили. Выручил прочный щит за спиной. В силах ли вы заменить мою павшую стражу?
– Да, угул Никимэл, мы готовы начать службу, но должен признаться, что мы имеем дурную привычку иногда принимать пищу, отдыхать и получать деньги за рискованную и опасную работу.
– Вас что, не накормили?! – вскинулся принц. – Сотник Чама, это правда? Немедленно накормить и обеспечить моих стражей всем необходимым. Отныне вы будете жить в моём крыле дворца. Порядок и правила объяснят сотник и визирь Иркабтум. После трапезы жду вас в своих покоях.
Накормили нас обильно, но просто: печёная рыба, тушёная тыква с пряностями, каша из дроблёной пшеницы, лук, чеснок, оливковое масло, пресные лепёшки, финиковая брага и ячменное пиво.
– Если во дворце такой незатейливый харч, то представляю, чем питается простой народ, – задумчиво проговорил Черчилль, с лёгкой завистью глядя, как наворачивает кашу мой младший братец Новик.
Через полтора часа после обеда сметливый слуга проводил нас в покои царевича. Тот расхаживал по залу в лёгких кожаных доспехах с серебряными вставками. Его плечи укрывал белый плащ. При нашем появлении Никимэл сел на табурет, стоящий возле низкого столика с фруктами, кувшином и двумя кубками.
– Я хочу услышать ваши имена.
– Благородный угул, наши имена боевые, истинные имена обычай запрещает говорить даже друзьям и родичам, – я слегка склонил голову.
– Пусть будут боевые. Говорите.
Мы начали поочерёдно выходить и представляться: